— Свет расценит это именно так. — Пылающее лицо графа исказилось от гнева и непонимания.
— Тебя так волнует мнение света? Ты говоришь, что не думаешь обо мне как о шлюхе, но стоит тебе открыть рот, как становится ясно, чего стоят твои уверения.
— Только потому, что я отказываюсь погубить свою семью, женившись на тебе? — Тело Эрита мучительно напряглось, застыло. — Ты не можешь требовать от меня такой жертвы. Только не ты. Не та женщина, что долгие годы заботливо охраняла Лео и любила Перри, зная, кто он такой. Не та, что так отчаянно пыталась вчера уберечь Рому от скандала.
— Но я должна убедиться, что ты считаешь меня достойной этой жертвы, — сдавленным голосом произнесла Оливия. — Если ты не способен бросить мир ради меня, ты мне не нужен.
Брови Эрита гневно сдвинулись, и Оливия вздрогнула как от удара.
— Ты требуешь больше, чем способен дать мужчина.
— Килмор сделал это ради Сорайи, — процедила Оливия сквозь стиснутые зубы.
У графа вырвалось рычание.
— При всем моем уважении к его светлости, хочу заметить, что мы живем в том мире, который ты так жаждешь оставить. По крайней мере, я живу. В Вене меня ждет работа.
— Та, что давно тебя тяготит. Я видела твое лицо, когда на днях мы проезжали поля, Джулиан. Ты вырос в сельской местности. И в душе ты по-прежнему привязан к земле.
— Возможно. Но это не значит, что я способен подвергнуть унижению своих детей. Боже милостивый, моя дочь готовится вступить в брак, ее ждет блестящая партия, самая роскошная свадьба в этом сезоне. Что скажет новая семья Ромы, если ее отец женится на королеве полусвета?
Разумеется, Оливия беспокоилась о детях Джулиана и его репутации. Но дороже всего был для нее он сам. Не слишком ли велика цена жертвы, которую придется ему принести? Что будет с ним и с теми, кого он любит? Что будет с ней самой? При мысли об этом ее вновь охватило отчаяние. Но упрямое сердце не желало прислушиваться к доводам рассудка.
Оливия моргнула, пытаясь подавить рыдания, по щеке ее скатилась слеза.
— А как же я, Джулиан?
— Мы уедем в Вену. — Эрит ослабил хватку и нежно сжал пальцы Оливии. — Ты будешь моей женой, даже если не сможешь носить мое имя. Ты будешь жить в любви и безопасности, защищенная законом. Я велю составить договор, подпишу все бумаги. У тебя будет собственный дом и порядочная рента. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Я дам тебе все, что ты только пожелаешь.
— Кроме того, чего я на самом деле хочу, — с горечью возразила Оливия. — Чтобы мужчина доказал мне и всему миру, что я достойна его любви.
— Не отказывайся от того, что имеешь, потому лишь, что не можешь обладать всем. — Эрит понизил голос, и его вкрадчивый шепот отозвался сладкой болью в сердце Оливии. Она обожала этот бархатный голос. Как сможет она жить, не слыша его? — Я буду любить тебя до конца моих дней, но я не в силах изменить прошлое.
Оливия поймала себя на том, что слушает сладкозвучный, баритон Джулиана наклонившись вперед, словно голодная птица, тянущаяся к крошкам в руке охотника. Она резко отпрянула, и на этот раз Эрит безропотно ее отпустил.
Слезы лились у нее из глаз потоками, Оливия бессильно бормотала про себя проклятия. Черт возьми, она не могла припомнить, когда плакала в последний раз до встречи с Джулианом.
— Я хочу получить то, чего заслуживаю по праву рождения, — упрямо отрезала Оливия, хотя вероломное сердце убеждало ее принять любовь Джулиана. Принять и забыть, что любимый предал ее, не выдержав последнего испытания.
— Ценой несчастья моих детей? Не могу поверить, что ты просишь меня об этом. Ты ведь все прекрасно понимаешь.
Каждое слово Эрита разбивало вдребезги мечты Оливии, но вопреки всему ее слепая, безрассудная решимость стоять на своем лишь крепла. Встретив истинную любовь, она отказалась довольствоваться ролью содержанки. Позволив Джулиану обращаться с ней как с женщиной второго сорта, она навсегда останется ею. Для него и для себя самой. Ей придется жить день за днем с этим горьким сознанием. Это разрушит не только ее жизнь, но и их с Джулианом чувства.
— Я не хочу ни у кого отнимать счастье, — проговорила она онемевшими губами. Боже, почему ей так трудно произнести это? Словно с нее живой сдирают кожу. — Я только знаю, что не смогу жить, прячась в тени. Я заслуживаю большего. Наша любовь заслуживает большего. Ты будешь гордиться мной перед всем миром, или я никогда не стану твоей.
— Я не собираюсь отвечать на угрозы, — огрызнулся Джулиан, вновь вспыхнув от ярости.
— Это не угроза. — Оливия печально покачала головой. — Если ты не можешь предложить мне выйти за тебя замуж в знак уважения ко мне, я не останусь с тобой.