Она наклонилась так низко, что ее дыхание коснулось распаленной плоти Эрита. Ее губы были так близко, крупные, чувственные, влажные.
Она снова улыбнулась и рассчитано медленным движением подняла голову.
О да, она хотела его помучить.
Рука ее продолжала сжимать и гладить, доводя Эрита до исступления, С каждым касанием в его теле словно взрывалась канонада. Только теперь одной ее руки ему было мало.
Но изощренная дьяволица продолжала его томить.
«Боже, Оливия, возьми меня скорее, или я потеряю рассудок, черт возьми».
— Проклятие, это сущий ад, — прохрипел Эрит, борясь с желанием схватить чертовку за волосы и заставить нагнуть голову. В душе он знал, что ни за что не стал бы применять силу. Оливия хотела доставить ему удовольствие. И продлить его мучения.
Она одна вольна была решать, сколько наслаждения и сколько муки ему отмерить.
— Ад? О нет, милорд, — насмешливо прошептала она, продолжая свою опасную игру. — Райское блаженство.
Ее голова склонилась так низко, что у Эрита перехватило дыхание. Если эта ведьма снова вздумала его дразнить, он за себя не ручается. Оливия подвела его к самому краю, он дрожал как в лихорадке.
Ее полные губы обхватили его жезл.
Эрит ощутил восхитительный жар.
И влажность.
Он закрыл глаза, отдаваясь во власть этих упоительных губ. Его больше не заботило, что Оливия делает это, дабы взять над ним верх.
Ее рука и губы творили чудо — так сплетаются в контрапункт две чарующие мелодии. Дыхание Эрита участилось, а сердце, казалось, вот-вот разорвется.
— Оливия, ты меня убиваешь.
В безотчетном порыве он запустил руки в ее густые волосы. Их нежная шелковистость опьянила его. Он почувствовал, что падает в мягкую темноту ее рта, порочного, чертовски умелого, упоительно жаркого, и услышал тихий стон, рвущийся из глубины ее горла.
Пальцы его вцепились в спутанную гриву рыжеватых волос, и губы Оливии плотнее обхватили его жезл. О, это мгновение он представлял себе с первой их встречи. Но реальность превзошла самые дерзкие его грезы. Эрит выгнул спину, по телу его прошла судорога, он готов был просить, умолять.
Пальцы Оливии замерли. Одним молниеносным движением она отстранилась. Неужели она оставит его теперь, дрожащего, задыхающегося от желания? Нет, не может быть.
«Господи, Господи, Господи… Это выше моих сил».
Поток воздуха обдал холодом его пылающую плоть. Из сжавшегося горла вырвался хриплый стон.
Оливия опустила голову и лизнула его жезл. От легких жалящих ударов ее языка по телу Эрита расплывались волны жара. Он был близок к кульминации. Так близок…
— Верни мне свои губы, — взмолился он чужим глухим голосом.
Оливия снова лизнула его. Эрит вздрогнул всем телом, сминая в кулаках простыни, чтобы не вцепиться в волосы куртизанки и не заставить ее подчиниться. Больше всего он боялся, что Оливия остановится. Он бы этого не вынес.
— Возьми меня, Оливия, — простонал он, забыв о гордости. Ему хотелось лишь одного: достигнуть пика прежде, чем любовница его оставит.
Еще один дразнящий выпад ее языка. Потом Оливия сжалилась и позволила ему погрузиться в темную обволакивающую глубину ее рта. Эрит утратил последнюю связь с реальностью, весь мир исчез, остались лишь жаркие губы куртизанки и его неутоленная страсть.
Он пронзительно вскрикнул, выгибаясь дугой.
Невыразимое блаженство затопило его, сведенное судорогой тело, содрогнулось, извергая влагу.
Еще и еще, и еще. Бесконечно.
Никогда прежде Эрит не испытывал ничего подобного. Ни с одной женщиной.
Наконец расплывчатый, колеблющийся мир вновь обрел прежние очертания, и губы Оливии медленно разомкнулись. Эрит, задыхаясь, рухнул на подушки. Опьяненный, обессиленный, как насытившееся животное, он не способен был ни думать, ни говорить.
Всего несколько мгновений назад он парил вдали от этого мира в небесных высях, где светили тысячи солнц и ангелы воспевали хвалу Создателю.
Нет, пожалуй, то было не ангельское пение. Эрит мечтательно улыбнулся. В чарах Оливии слишком много дьявольского. И все же эта распутная колдунья неподражаема. Он готов гореть в геенне огненной ради еще одной ночи с Оливией Рейнз.
Куртизанка посмотрела на него, на припухших алых губах ее играла победная улыбка. Кончик языка выразительно скользнул по верхней губе. Эрит мгновенно угадал значение ее жеста. Нетерпеливое желание завладеть ею обожгло его, как удар раскаленным прутом. Оливия должна принадлежать ему.
Это его женщина. Вся, от рыжевато-каштановых волос и жаркого рта до изящных пальчиков на ногах. Он не позволит ей уйти сегодня. Да и в ближайшее время, черт побери.