— Я требую удовлетворения, сэр. Вы вели себя как законченный грубиян и невежа. Назовите своих секундантов.
— Лео, нет! — Оливия бросилась между мужчинами, подтверждая догадку Эрита. Ее голос дрожал от волнения. — Он не хотел оскорбить вас, Эрит. Лео всего лишь ребенок. Вы не станете драться с ребенком. Не верю, что вы на такое способны. Как бы ни велика была сила вашего гнева, вы этого не сделаете. Если вы человек чести.
— Я не ребенок, мисс Рейнз! — сердито выпалил мальчишка, бросая яростные взгляды на свою защитницу. Лицо его пошло красными пятнами.
— Нет, конечно, вы не ребенок. — Эрит с горечью вспомнил, как уязвима, бывает гордость мальчика. А этот юноша с его храбростью и вспыльчивым нравом был не намного моложе самого Эрита, когда тот женился и обзавелся детьми. — Надеюсь, вы примете мои искренние извинения.
— Эрит… — Оливия изумленно открыла рот.
Граф испытал минутную досаду, заметив, как удивило Оливию его здравомыслие. Но злость и жажда мести тотчас исчезли, стоило ему увидеть лицо мальчика. Осталось лишь нетерпеливое желание получить ответы на мучившие его вопросы.
Юноша продолжал сверлить Эрита угрюмым взглядом.
— Вы должны принести извинения не мне, а даме, сэр. Это ее вы оскорбили.
— Вы правы, — покладисто согласился Эрит. Повернувшись к Оливии, он почтительно поклонился. — Прошу прощения, мисс Рейнз. Я забылся и вел себя неучтиво.
Куртизанка милостиво кивнула с величием королевы.
— Я принимаю ваши извинения, милорд.
— Милорд? — ошеломленно переспросил мальчик. Должно быть, он не расслышал имя Эрита, произнесенное Оливией.
По лицу куртизанки пробежала тень недовольства, но Эрит не оставил ей выбора: теперь следовало представить мужчин друг другу. Граф отказался прийти ей на помощь. Он сгорал от любопытства.
— Лорд Эрит, позвольте представить вам моего крестника, Леонидаса Уэнтуорта, — со вздохом произнесла Оливия.
— Мистер Уэнтуорт, — кивнул Эрит, пытаясь припомнить, нет ли у него знакомых с таким именем. Он не знал ни одного Уэнтуорта, но едва ли это имело значение. Происхождение мальчика легко читалось по его лицу. Неудивительно, что Оливия прятала юношу в этой глуши.
— Лео, это… мой друг, граф Эрит.
— Милорд. — Леонидас Уэнтуорт поклонился вежливо, хотя и довольно холодно. Движения юнца отличались природным изяществом, что, конечно же, объяснялось его происхождением. — Я не знаком ни с одним из лондонских друзей мисс Рейнз, если не считать лорда Перегрина.
Эриту понравилась холодная сдержанность, с которой держался мальчишка. Определенно свои принципы он ставил выше возможности завязать близкое знакомство с богатым аристократом.
Но юношеское высокомерие слетело с Лео при виде лошади графа. Стоя позади хозяина, мерин без особого интереса обнюхивал густую траву. Эрит легко угадал восторг мальчишки по тому, как вспыхнули его темные глаза, опушенные густыми ресницами. Такие же точно глаза с ненавистью и презрением смотрели на Эрита в лондонском доме лорда Перегрина.
— Вы не могли бы напоить Бея? Несчастное животное страдает без воды с самого Лондона.
Лицо Лео осветилось улыбкой. Мальчишка был настоящим красавцем.
— С великим удовольствием, сэр. Это испанец? Эрит был приятно удивлен. Юнец разбирался в лошадях.
— Да. Около десяти лет назад я привез несколько андалузских чистокровок для своих конюшен в Селдене, чтобы улучшить породу. Бей — одна из моих первых удач.
Забыв о недавнем гневе, Уэнтуорт с откровенным восхищением принял из рук графа поводья и повел мерина к пруду.
— Вам не следовало пускаться за мной в погоню, — шепотом произнесла Оливия, подступая ближе, хотя мальчик отошел довольно далеко и смог бы расслышать разве что пронзительный крик. Эрит сомневался, что его любовница способна закатить истерику, как бы ни была она рассержена.
— Да, не следовало, — признал он.
— О чем вы думали? — Голос Оливии дрожал, как звенящий камертон.
Эрит твердо встретил ее взгляд.
— Вы сами знаете. Я думал, что вы встречаетесь с любовником.
— Но я обещала хранить вам верность.
— Женщины лгут.
— Я не лгу.
— Лжете.
На мгновение тягостные, полные боли воспоминания о последних двух ночах нахлынули на них обоих. Эрит с горечью вновь увидел себя, распростертого на простынях, изливающего семя, рядом с помертвевшей, охваченной смятением женщиной.
Щеки Оливии густо покраснели, как недавно лицо мальчика.