— Только не притворяйтесь, что все так просто, Эрит. — Ее ладонь яростно рубанула воздух. — Вы уже знаете обо мне больше, чем кто-либо другой, не считая Перри. Это дает вам власть, с чем я не могу примириться. Всю свою жизнь я избегаю мужчин, которые пытаются подчинить меня себе.
Эрит не спешил отвечать, задумавшись над словами куртизанки. Оливия, несомненно, чувствовала притяжение, возникшее между ними, но сопротивлялась ему изо всех сил. Зная историю ее жизни, граф понимал почему.
— Я не хочу ничего о вас знать — вот что дает мне власть, — тихо произнес он.
Оливия недоуменно нахмурилась.
— Мужчины всегда имеют власть над женщинами, — с горечью заключила она.
— Только не над вами.
— Так было не всегда.
Как ни ужасно, она сказала правду. Теперь Эрит это знал.
— Я вам не враг, Оливия.
Лицо ее ожесточилось, на губах мелькнула циничная усмешка. Эрит мгновенно узнал холодную, расчетливую куртизанку, которую впервые увидел в доме Монтджоя. Он успел забыть эту женщину, для него Оливия давно стала другой.
— Нет, враг. «Да, враг».
Желание делало его врагом Оливии. Непреодолимый зов плоти. Влечение, неудержимое и страстное.
Экипаж снова тронулся. Эрит привычно откинулся на подушки. Дождь забарабанил по крыше кареты, добавив уныния и без того мрачному настроению графа.
Впервые в жизни он представления не имел, как завоевать женщину. Чем больше он смотрел на Оливию, тем сильнее желал ее. Подлинную Оливию Рейнз, а не прекрасную фальшивую оболочку.
Сквозь сгущающиеся сумерки и мутную пелену дождя (за окном уже бушевал ливень) Эрит различил знакомые фасады домов. Карета приближалась к Йорк-стрит.
— Что вы собираетесь делать? — спросил он и с запинкой добавил: — Я хочу, чтобы вы остались.
— До июля, — язвительно уточнила Оливия.
— Пока что я пытаюсь удержать вас хотя бы на ближайшие пять минут. — В голосе Эрита послышалась резкая нотка. — Не рано ли беспокоиться о том, что случится через пару месяцев?
Оливия упрямо выпятила подбородок. Граф тотчас узнал этот жест.
— И все же…
Эрит перебил ее прежде, чем прозвучали роковые слова:
— Нет.
Он яростно постучал в крышу кареты и дождался, пока кучер откроет окошко.
— Да, мадам? Милорд?
— Поезжайте в парк, — отрывисто приказал граф.
Глава 11
— О Господи, что вы делаете? — изумленно воскликнула Оливия, — Мы почти доехали до Йорк-стрит.
— Я хочу поговорить с вами. — Эрит сделал вид, что не замечает любопытного кучера, сверлившего жадным взглядом его затылок.
Нетерпеливая гримаска вновь оживила черты Оливии.
— Побойтесь Бога, мы говорили всю дорогу.
— Я хочу поговорить с вами за стенами этой проклятой черной клетки на колесах, принадлежащей чертову Перегрину Монтджою.
— Но на улице льет как из ведра.
— Мне все равно.
— Мадам? — подал голос кучер. Бедняга явно подозревал, что господа лишились рассудка.
Оливия недоуменно взглянула на Эрита, словно засомневалась, не безумен ли он. Сам Эрит не смог бы с уверенностью ответить на этот вопрос. Граф знал точно только одно: он не намерен покорно наблюдать, как Оливия исчезает из его жизни.
Он готов был сражаться, добиваясь своего. Возможно, впервые в жизни. Его одержимость граничила с безрассудством.
Несколько долгих мгновений Оливия испытующе смотрела Эриту в глаза. Одному дьяволу известно, что она в них прочитала, но внезапно лицо ее приняло решительное выражение.
— Шеррин, его сиятельство желает прогуляться по парку. — Она невозмутимо кивнула кучеру. — Едем в парк.
— Да, мадам, — с несчастным видом отозвался кучер. Принимая во внимание, что вода лилась ручьями с его плаща, Эрит не стал бы винить беднягу за недостаток рвения.
— Остановитесь у первого же павильона.
— Хорошо, милорд. — Шеррин закрыл окошечко.
Экипаж снова тронулся, Оливия бросила на Эрита мученический взгляд.
— Все кончится тем, что мы оба схватим смертельную простуду. Не говоря уже о несчастном Шеррине. Между прочим, у него жена и шестеро детей.
— Если я отвезу вас домой, вы покинете меня, — упрямо возразил Эрит, отлично сознавая, что выставляет себя на посмешище. Он хотел бы остановиться, но не мог, словно в него вселился злой дух.
— Я могу проститься с вами и в парке, не только в гостиной.
Вскоре карета остановилась. Посмотрев в запотевшее от дождя окно, Эрит увидел возвышавшуюся громаду греческой церкви. Окошечко в потолке экипажа снова открылось.