Незнакомые прежде чувства завладели ею. Она сжала губами язык Эрита, жадно впивая в себя его вкус. Головокружительный, пьянящий, как букет самого лучшего вина.
Неужели мужчина может быть таким восхитительным?
Их языки сплелись, и тотчас внутри ее завертелась бурлящая огненная волна. Оливия изогнулась в ответ. Глухо застонав, Эрит сильнее впился в ее губы; страстные движения его языка будили в ней чувства, давно знакомые и вместе с тем неизведанные, как весенняя трава для новорожденного ягненка.
И как игривый молодой ягненок, сердце ее то отчаянно пускалось вскачь, то замирало. А потом ухнуло куда-то вниз, когда Эрит нежно сжал ее грудь.
Оливия издала тихий стон, выгибая спину. Куснув Эрита в губы, она шаловливо лизнула его, прежде чем язык ее скользнул в теплую глубину его рта.
По телу Эрита пробежала дрожь. Оторвавшись от губ Оливии, он принялся покрывать поцелуями ее щеки и шею. Тяжело дыша, Оливия открыла затуманенные глаза.
Ей не нужен был воздух. Она жаждала поцелуев Эрита. Без них она задыхалась.
— Не останавливайся, — прошептала она.
— Ни за что, — выдохнул Эрит. — Господи, да я и не смог бы.
Пальцы Оливии впились в его плечи, исследуя на ощупь крепкие, налитые силой мышцы. Эти свидетельства мужской мощи должны были испугать ее, подавить, заставить почувствовать себя беззащитной. Но Оливию переполнял восторг. Этот огромный, могучий мужчина принадлежал ей. Эрит прошел через тяжкое испытание и доказал, что ради нее готов усмирить свою волю. Не важно, какой ценой.
Доверие. Это короткое слово перевернуло весь ее мир.
— Поцелуй меня. — Оливия никогда еще не просила мужчину ни о чем, но сейчас она готова была пасть на колени и униженно молить о поцелуе. Прикосновение губ Эрита было для нее сейчас важнее всего на свете.
— Ты сводишь меня с ума, — простонал граф. Приподнявшись на локте, он жадно пожирал ее глазами.
— Так стань безумцем, — пролепетала Оливия, едва сознавая, что говорит.
За всю свою жизнь, полную похоти и разврата, она никогда не испытывала влечения к мужчине.
И все же теперь желание переполняло ее. Силы небесные! Она желала Эрита.
Эрит отстранился и встал на колени, не отрывая взгляда от Оливии. Его могучие мышцы вздулись буграми, когда он обхватил ее за бедра и повернул, уложив вдоль кровати. Он так долго пролежал связанным, что движения его казались неуклюжими. Оливию вновь охватило раскаяние: как она могла так жестоко обойтись с ним?
Сжав его запястье, она услышала сдавленный стон. Приглядевшись, Оливия заметила на коже ужасные рубцы — следы веревок.
Чувство вины больно кольнуло ее, к глазам подступили слезы.
— Прости, — чуть слышно шепнула она.
— Это не важно, — срывающимся голосом проговорил Эрит.
— Нет, важно. — Оливия медленно поднесла к губам его запястье и нежно поцеловала багровые отметины. То была мольба о прощении и вместе с тем знак благодарности и уважения.
— Оливия… — Голос графа дрогнул.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Прекрасные глаза, сияющие серебром.
Когда Эрит прижался губами к ее губам, в его поцелуе была страсть, но еще и благоговение, поразившее Оливию в самое сердце. Граф заставил ее почувствовать себя желанной, бесконечно дорогой и… чистой.
Как будто его поцелуй возродил ее.
Ни за какие блага на свете Оливия не согласилась бы сейчас выпустить Эрита из своих объятий.
Ее тело источало жар и влагу, кружилась голова, томительное беспокойство ощущалось все острее. Оливия никогда еще не испытывала ничего подобного. Она плотно сжала бедра, пытаясь избавиться от странного ощущения, но движение лишь усилило ее желание слиться с Эритом воедино.
— Оливия, я должен снять с тебя платье. Сейчас же. — Казалось, Эрит вот-вот потеряет самообладание.
— Я не хочу отпускать тебя, — прошептала Оливия.
— Ладно, — скрипучим голосом отозвался Эрит. — Но помни, ты сама просила об этом.
— Да, черт побери, — усмехнулась Оливия и беспомощно ахнула, когда Эрит одним резким движением сорвал с нее одежду. Затем он так же властно схватил ее за талию и прижал к матрасу.
Комната накренилась, все поплыло у Оливии перед глазами. Она вцепилась в плечи Эрита — единственную, надежную опору в этом вращающемся мире. Ее сердце сделало отчаянный скачок.
— Какие ужасные выражения, мисс Рейнз. — Эрит лукаво улыбнулся, склоняясь, над ней.
Прежде Оливия никогда не смеялась в постели с любовником. Удивительно, как невинная пикировка придает ощущениям пикантную остроту.