– Пока не знаю… – Оля опять прижала папку к груди и спокойно добавила: – Ты мне будешь должен – вот и все.
– Договорились, – кивнул Егор, прикидывая, не отправиться ли в Домодедово следом.
Глава 2
Нет, она никогда не была в него влюблена. Много лет назад Никита Замятин пробуждал у нее совсем другие чувства. Он был ее абсолютной противоположностью, чем, собственно, и вызывал интерес. Вечно нечесаный, расхлябанный, шумный, иногда грубый, иногда излишне веселый… Как он при таком поведении и отношении к жизни умудрялся учиться на «отлично», оставалось загадкой.
Когда они виделись последний раз? Ей было четырнадцать, а ему восемнадцать. Приблизительно в этом возрасте… И виделись они, скорее всего, на чьем-нибудь дне рождения – она уже и не помнит точно… Оля пристегнулась ремнем безопасности и завела мотор.
О жизни Никиты она знала много. Лев Аркадьевич часто звонил и советовался с ее отцом, как воспитывать сына и что делать. Иногда долетали обрывки фраз, иногда Полина рассказывала что-нибудь интересное, иногда сам Петр Петрович, вздыхая, принимался рассуждать о сумасшедшей молодежи вслух. Никита так или иначе всегда присутствовал в жизни семьи Шурыгиных. Последние годы, правда, заочно.
В одиннадцать лет, поссорившись с родителями, он решил сбежать в Челябинск к прабабке, с которой знаком был только по фотографии шестидесятых годов. Сложил в школьный портфель самое необходимое (карту, компас, коллекцию вкладышей от жвачек, водяной пистолет и бутерброд с колбасой), написал записку «Не ищи меня, мама» и отправился на Казанский вокзал, где и был схвачен за шкирку милиционером.
В двенадцать лет Никита организовал в школе акцию протеста и поднял на борьбу с несправедливостью не только своих друзей, но и два параллельных класса. Требования были очень серьезными, забастовщики не собирались идти на уступки.
«Каждый сам вправе выбирать себе партнера по парте!»
«Долой насильственное расселение!»
«Я хочу сидеть с Витькой!»
«Даешь свободу выбора!»
Плакаты, развешанные по третьему этажу школы, заставляли учителей то нервно вздрагивать, то тяжело вздыхать. Дети же отказывались выходить на перемены из классов, а вместо этого радостно дубасили учебниками по партам – ура, победа будет за нами!
Через два дня в школу вызвали Льва Аркадьевича. Он пообещал хорошенько надрать сыну уши, но то ли отложил наказание, то ли оно не помогло. А понедельник начался с того, что Никита выдвинул новые требования: свобода выбора партнера по парте плюс увеличение большой перемены на десять минут.
Большую перемену оставили без изменений, а на свободу директор все же дал согласие. «Революционер», – окрестил он юного нарушителя порядка и махнул рукой.
В тринадцать лет Никита на спор спрыгнул с крыши бойлерной. Спрыгнул не на асфальт, а на новенькую белую «Волгу», принадлежавшую вредному старикану, который жил на первом этаже в их же подъезде. В четырнадцать уговорил одноклассниц прийти на урок физкультуры в купальниках. В пятнадцать отправился в военкомат и потребовал досрочно принять его в ряды Вооруженных Сил.
А в девятнадцать влюбился в девушку по имени Маша и, по мнению Льва Аркадьевича, «совершенно съехал с катушек».
В двадцать он твердо решил на ней жениться.
В двадцать один год Никита сел за руль отцовского «мерса» и отправился на свадьбу. Только женихом на этом празднике жизни был не он. Ломая забор, сминая круглые столики, застеленные белыми скатертями, до смерти напугав празднично разодетую публику, он танком въехал на загородный участок родителей невесты и… был скручен охраной, а затем ценной бандеролью передан доблестной милиции. Невеста лишь сморщила носик.
Оля тогда долго размышляла над случившимся и задавалась различными вопросами. Как можно быть таким порывистым? Почему не проанализировать ситуацию заранее? Зачем он вообще поехал? Да, любовь – сильное чувство, но нельзя же терять разум…
В общем, Никиту Замятина с его пылкими страстями и неожиданными поступками она решительно не понимала. Но, как ни странно, очень хотелось понять. Будто в ее личном контролируемом мире существовала незначительная поломка – оторвался проводочек и искрит, а найти это проблемное место не получается.
После шумихи Никита по настоянию отца отправился заканчивать высшее образование в Кембридж, где увлекся регби и где со временем получил не только диплом, но и перелом носа. На жизнь он не жаловался, Машу вроде не вспоминал. Потихоньку влился в бизнес отца и возвращаться в Москву не собирался. Лев Аркадьевич был рад и горд – все успокоилось, а его сын занял достойное место в ресторанной империи «Пино Гроз».