Гарнизон Баязета питал слабые надежды на только что сформированный Эриванский конно-иррегулярный полк в количестве около 600 всадников под командованием закаленного кавказского воина полковника Исмаил-хана Нахичеванского. Он должен были двинуться из Эривана в Баязет. Даже в случае подкрепления этим конно-иррегулярным полком баязетский гарнизон не превысил бы в своей численности 2300–2400 бойцов. Другой помощи не ожидалось.
25 апреля 1877 года генерал Амилохвари отметил:
«Странно в самом деле сформирован наш отряд: ни денег, ни подъемных средств, ни лазаретов, ни провианта, ни фуража, ни однообразного вооружения! Настоящий Тришкин кафтан! Нищета величайшая, — точно после неприятельского погрома. Глядя со стороны, право, можно подумать, что мы ровно 20 лет перед тем ничего не делали, как преспокойно отдыхали на севастопольских лаврах».
К этому времени турки общей численностью 12 000 человек, а по некоторым источникам — до 15 000, при 12 орудиях сосредоточились в окрестностях Тепериза, в 18–20 верстах от Баязета. Если полагать, что мусульманское население Баязета, селений в его окрестностях, кочевники санджака только и ожидали сигнала для присоединения к отряду Фаик-паши, а турецкие власти на то и рассчитывали, то отряд этого турецкого генерала без труда мог быть доведен до 20 000 бойцов. Правда, Ванский отряд, комплектовавшийся в большей степени иррегулярными формированиями, на самом деле, не мог представить такую грозную силу, равнозначную регулярной армии в 20 000 бойцов. Фактически Фаик-паша располагал всего лишь шестью регулярными батальонами и 7000–8000 слабо вооруженных жителей. Это были плохо обученные крестьяне, и прибавление могло состоять из таких же необстрелянных бойцов. Но на войне сгодятся даже толпы противника. На собственной земле, где им хорошо знакома местность, а каждый дом мог стать укреплением или просто ловушкой, они могли показать себя большой силой.
По разным, даже заниженным, оценкам, можно полагать, что на Баязет были брошены силы турок, превышавшие российские как минимум в семь-восемь раз. Но самоотверженный и одухотворенный подполковник Пацевич весь день 5-го июня 1877 года осмысливал новую и более крупную вылазку против турок. Он продолжал оставаться непреклонным в стремлении отбросить врага от Баязета.
Близился конец дня 5 июня. Утомленное солнце стремилось уйти за горизонт. Поздним вечером над Баязетом спускалась ночная мгла. Невыносимое пекло сменилось приятной ночной прохладой. Свободные от службы нижние чины отходили ко сну. Господа офицеры тоже спешили закрыть глаза и забыться.
Приближалось 6 июня 1877 года. Этот памятный день заставил многих в гарнизоне Баязета серьезно поразмыслить над тем, что жизнь человеческая далеко не бесконечна.
Добровольно — в погибель
«Усердие все превозмогает.
Бывает, что усердие превозмогает и разум».
В полночь у Пацевича возникла мысль срочно посоветоваться с подчиненными офицерами, В ночь с 5 на 6 июня 1877 г., когда уже не было никаких сомнений о движении чурок к Баязету, он в спешном порядке созвал военный совет из начальников частей гарнизона, чтобы ответить на извечный вопрос: что делать?
Представим себе, что происходило на совете. Восседая за старым громоздким столом в своих тесных и неуютных хоромах цитадели, командующий войсками в Баязете, отхлебывая из стакана маленькими глотками свой любимый напиток — чай, пытливым взором окидывал лица прибывших офицеров.
(В фильме «Баязет» на этом совещании Адам Платонович Пацевич представлен законченным алкоголиком, больным человеком-самодуром. Реальный же Григорий Михайлович Пацевич был нормальным человеком и никоим образом не причастен к зелью. Его незаслуженно опорочил Пикуль, а постановщики фильма еще более изощренно проглумились над образом этого русского офицера. Он действительно был трезвенником и питал страсть к чаю).
Многих офицеров в гарнизоне Пацевич еще не знал хорошо, большинству их он был также неизвестен. Отстранение Ковалевского, которого успели полюбить в гарнизоне, способствовало возникновению прохладного и даже в определенной степени неуважительного отношения пехотинцев-ставропольцев к Пацевичу. Словом, на долю Пацевича выпадала непростая миссия принимать ответственное решение..
Разумеется, он спросил собравшихся о дальнейших действиях войск гарнизона по укреплению региона. Но что могли ему ответить офицеры? В такой ситуации решение военного совета носило сугубо формальный характер.