Первые месяца полтора после объявления войны казалось все идет прекрасно. Не встречая нигде сопротивления, Тергукасов безостановочно двигался вперед до Драм-Дагского перевала, на котором только 4-го июня произошло его столкновение с турками.
Сидя в Игдыре, мы еще ничего не знали, конечно, об этом первом кровопролитии, как вдруг вечером, кажется, того же 4-го июня, брат мой получает неожиданное известие о том, что турки в больших силах наступают на Баязет… Он немедленно протелеграфировал об этом Великому Князю Главнокомандовавшему, а мне приказал идти к Баязету с четырьмя сотнями моего полка, чтобы более подробно узнать на месте о положении дела.
Быстро собравшись, мы выступили налегке в ту же ночь и к рассвету, перевалив через Чингильские высоты, начали спускаться в обширную Баязетскую долину, за которой на одном из уступов сероватых гор вскоре начали обрисовываться постройки самого Баязета и между ними высокий минарет крепостной мечети. Около 8 часов утра, когда я был в полуверсте от подошвы Баязетской скалы, высланный из крепости казак известил меня, что турки сосредотачиваются на высотах со стороны Муша. Двинувшись в этом направлении, я вскоре увидел действительно большие массы неприятельской пехоты и конницы, состоявшей преимущественно из курдов; артиллерии не было. Войска эти, как говорилось, под начальством Измаила-паши занимали высоты, командующие Баязетом, и немедленно перешли в наступление.
Около 10 часов утра завязалась у нас жаркая перестрелка с передовыми толпами курдов, к которым около полудня присоединилась и турецкая пехота. Против моих четырех милиционных сотен, только что набранных из деревень и еще не дисциплинированных, да к тому же утомленных бессонницей и шестидесятиверстным ночным переходом, турки развернули массу в несколько тысяч, которая продолжала еще усиливаться новыми и новыми толпами. Тем не менее, израсходовав все патроны, я послал в крепость за подкреплением. Мне прислали оттуда 25 человек с офицером. Пока с этой горстью мы выдерживали адский огонь турецкой пехоты, толпы курдов начали охватывать мои фланги и заскакали даже в тыл. Опасаясь быть отрезанным от крепости, я начал отступление, причем курды насели так энергично, что сотни мои точно растаяли: многие были перебиты, других схватили в плен, третьи разбежались. Со мной осталось только 28 человек с 4 офицерами, в числе коих был и мой сын. Тогда я приказал своим всадникам посадить к себе на седло по одному солдату, и в таком виде вскочил в цитадель Баязета».
Итак, Исмаил-хану, потерявшему по вине нерадивых новоявленных «полководцев» почти весь свой полк, вместе с горсткой бойцов и тяжело раненным сыном Аманом чудом удалось ворваться в цитадель.
Потери милиции подсчитать не удалось. Ее, как всегда, не затруднялись учитывать. Всадники из милиции были частично рассеяны и спасались по своему разумению, частью были убиты или вырезаны. Многие милиционеры, оставшиеся за пределами цитадели, еще будут пробиваться в цитадель, и в этом стремлении оказаться среди своих они еще будут погибать буквально на глазах самого командира полка Исмаил-хана Нахичеванского.
Противник к Баязету был доставлен буквально на плечах отряда Пацевича намного раньше, чем он этого желал, Храбрый воин и великий полководец Наполеон I Бонапарт предупреждал: «Войска баранов, возглавляемые львом, всегда одержат победу над войсками львов, возглавляемых бараном». Справедливости ради, уточним афоризм Бонапарта к нашему случаю: во главе многотысячного войска противника тоже не было льва. И слава Богу!
Глядя на документы, повествующие об этих грустных событиях, воздержимся объяснять частичное спасение отряда Пацевича только лишь стойкостью и мужеством милиционеров Исмаил-хана Нахичеванского. Мы погрешили бы истиной, если бы умолчали о просчетах турецких начальников, особенно командующего Ванским отрядом бригадного генерала Фаик-паши. Как мы уже знаем, он невольно содействовал спасению русского отряда.
В прошлом застуженный генерал, Фаик-паша вскоре после завершения баязетской блокады предстанет перед военным трибуналом. Порта не простит военных ошибок бригадному генералу.
Клявшиеся на Коране свидетели и главный обвинитель заявят трибуналу, что благодаря оплошности Фаик-паши огромный и хорошо вооруженный Ванский отряд упустил сразу две добычи — весь рекогносцировочный отряд Пацевича и цитадель Баязет, которая, по мнению трибунала, должна была оказаться в руках Фаик-паши. Оставим истории важное следствие этого трагического дня, Но его следует непременно запомнить.