Так и подставили Великому Князю капитана Штоквича в качестве главного героя Баязета — он ведь рекомендован на должность самим Великим Князем и наглядно продемонстрировал туркам силу духа российского солдата. На то он и главнокомандующий, чтобы знать, кого и куда назначать. По иному — то в России и быть не могло. А раз так, надо позаботиться, чтобы у Штоквича Послужной список блистал, чтобы высшие чины, если вздумают обратиться к Списку, там увидели всю картину во всем великолепии. Так и сотворили героя, изрядно переборщив в перечислении его подвигов.
В Послужном списке Штоквича военные бюрократы скрупулезно описали всю историю обороны Баязета, которая, понятно, проходила только под непосредственным руководством Штоквича. Не дай Господи допустить, что бы рядом со Штоквичем кто-то еще мог оказаться. С самого начала обороны и до снятия осады Баязета в цитадели управлял только один капитан Штоквич. И никто другой. Там, в Баязете, не было назначенного генералом Тергукасовым подполковника Ковалевского, Его же убили! Разумеется, исключалось имя подполковника Пацевича. Он же тоже погиб! Не было в Послужном списке упоминания и о полковнике Исмаил-хане Нахичеванским, И действительно, возмутятся чиновники, никто ведь из руководства хотя бы Эриванского отряда не уполномочивал этого патриота, Исмаил-хапа, брать на себя ответственность возглавить оборону Баязета! Нет, нет! Руководить обороной в Баязете должен назначенный офицер, а не самозванец, а еще бы лучше — православного вероисповедания.
А теперь вернемся к подлинным извлечениям из Послужного Списка Ф. Э. Штоквича, покопаемся в них, узнаем подробности, вспомним о фактах, уже известных читателю, а для этого уйдем в глубину позапрошлого столетия.
«По воле Его Императорского Величества Великого Князя Михаила Николаевича был командирован Комендантом в город Баязет, о чем 29 апреля 1877 года последовало распоряжение Командира Эриванского отряда генерал-лейтенанта Тергукасова.
С 4 по 27 июня руководил обороной Баязетской цитадели, осажденной неприятелем в составе 25 тысяч человек. При осаде крепости гарнизон, состоящий из 5 штаб-офицеров, 30 обер-офицеров, 126 унтер-офицеров и 1461 рядовых, находился в течении 23 дней под непрерывным орудийным и ружейным огнем и терпел крайнюю нужду в продовольствии и воде, так как всякое сообщение с крепостью было прервано и протекавший в крепость родник забит неприятелем. Ввиду такой крайности, Штоквич принужден был отпускать гарнизону воду порциями по 2 и 1-й кружек в день на больных и по 11/2 кружки на каждого. Эти порции ко второй половине осады уменьшились и для увеличения продовольствия, по распоряжению Штоквича, делались под беспрерывным неприятельским огнем вылазки в прилегающий к крепости разоренный город Баязет, откуда приносили храбрыми солдатами и казаками небольшое количество воды и смешанного с землею ячменя. Таковые продукты и служили увеличением порционной дачи. Вылазки обратились потерями, но доставляемое продовольствие подкрепляло гарнизон, крайне обессиленный и от трудов, голода, жажды и высокой жары.
Труды заключались в беспрерывной починке стен крепости, разрушаемых орудийными выстрелами неприятеля, резались лошади и часть павших были съедены.
8 июня неприятель всей массою бросился на штурм крепости, но встреченный дружной атакой был отбит с потерей 300 неподобранных тел, которые затем убирались им с большим уроном от ружейных выстрелов со стен крепости и потеря сделалась настолько велика, что неприятель просил прекратить стрельбу, что Штоквичем и было уважено. За все время осады Штоквичу было сделано со стороны Турецких военачальников 8 предложений о сдаче крепости. Во-первых, в трех предложениях требовалась безусловная сдача и в случае отказа, поголовное уничтожение всего гарнизона, а последние предложения были мягче. На все предложения Штоквич отвечал резким отказом и предлагал взять крепость силою, если неприятель может это сделать, а на последнее предложение Турецкого Главнокомандующего Свиты Султана Генерал-Лейтенанта Кази Магомы Шамиля Дагестанского, сделанное через лазутчика, перебежчика с нашей стороны, Штоквич приказал повесить последнего на стене крепости, что служило как наказанием изменника — лазутчика, так и ответом Шамилю Дагестанскому».