Все это напоминало Стасу Исландию, в которую его как-то брал отец. Тот же марсианский пейзаж, суровая природа, жестокий ветер двадцать четыре часа в сутки. Благо хоть стены их "твердыни" неплохо защищали от последнего, иначе весь личный состав слег бы уже через неделю, в таких-то обносках.
Их барак оказался самым крайним среди ряда однообразных строений. Маленький, весь какой-то потрепанный и залатанный, он выделялся своим затрапезным видом даже среди остальных казарм. Там имелось всего одно длинное, как скандинавские дома викингов, помещение, которое едва ли мог обогреть небольшой очаг в центре.
Узкие, кое-как сколоченные койки подозрительно походили на нары, а из всего постельного белья в наличии имелся разве что набитый травой матрас да дырявые одеяла, кучей сваленные в углу помещения. Никакие тумбочки или вешалки неизвестными строителями не предусматривались: одна стойка для оружия на всю казарму, несколько длинных, наспех сколоченных столов для приема пищи, да такие же скамейки рядом с ними в левом крыле казармы — вот и вся доступная мебель.
— У вас есть время, пока снаряжаются остальные отряды, — Объявил им десятник, стоя в холодном, продуваемом изо всех щелей помещении, — Можете пока занять места и познакомиться друг с другом. Потом я расскажу о традициях нашего славного форта и правилах Денежной Жабы.
Последнюю фразу он произнес безо всякого сарказма скучным, чиновничьим голосом, чем подавил улыбки на корню. Мужчина пару секунд помолчал, мрачно оглядел хлопающих себя по плечам новобранцев, а затем отвернулся и молча вышел наружу.
Парню очень не понравилось выражение его лица: десятник смотрел на всю их ватагу как на смертельно больных людей, за которыми, вдобавок, ему предстоит выносить дерьмо.
— Зашибись, — Недовольно проворчал один из подростков, — То есть мы еще и последними все получать будем. Еще выдадут вместо нормальной обувки кусок лыка, и сам вяжи себе сандали.
— Ага, отдадут всякий хлам, а потом воюй с ним, — Поддержал его другой паренек, — Еще и в морду плюнут.
— Это если нам вообще хоть что-нибудь останется, — Тяжко вздохнул один из белоручек. Его товарищ рассеяно посмотрел на приятеля, и что-то тихо добавил. Это не понравилось другим членам отряда, так что доходягам тут же объяснили всю их неправоту.
Молчавший до сих пор юноша вскинул голову и горячо сказал, что такого не будет, милосердный Император не допустит, чтобы его подданные шли в бой с пустыми руками. Его ровесник возразил, что Император допустил разваливающиеся бараки и паршивую одежду.
Разгорелась дискуссия, в которую Станислав уже не вслушивался. Он немного потоптался в дверях, не зная куда приткнуться, но потом задумался о чем-то своем, и, увлекшись, принялся ходить из стороны в сторону. Так он и бродил по небольшому помещению да время от времени заторможено озирался. Попаданец думал о себе, о новом окружении, о скорой смерти. Этот мир, такой страшный и такой реалистичный, до сих пор казался ему просто кошмаром. Однако, сколько бы он не щипал себя за руку, новая реальность исчезать не спешила.
Станислав Кречетов был обычным двадцатидвухлетним лоботрясом со средним образованием и квартирой, которые он сдавал посуточно. Дохода не особо хватало даже на его скромные хотелки, так что парень подрабатывал грузчиком на складе. Начальство так ценило неамбициозного, но старательного работника без запоев, что выделило ему каморку на рабочем месте. Правда, сторожу она тоже досталась, не смотря на все его загулы, но парень не жаловался.
А вот что он делал, так это целыми днями играл, читал, распивал пиво с приятелями да смотрел сериалы. Работа была непыльной, заканчивалась уже в два часа дня, так что свободного времени у него оказалось много. Иногда Стас со скуки даже заходил в блоги к ученым или политикам, в надежде поговорить на действительно серьезные темы, но в целом молодой человек в свои двадцать два оставался таким же незрелым и инфантильным, как и в пятнадцать или восемнадцать.
Все изменилось после покупки одной популярной стратегии с полным погружением. Игра сулила полный реализма мир, орды чудовищ и варваров, а также достойную политическую симуляцию, в духе Europa Universalis или серии Total War.
Вот только единственное, что получил Стас после запуска нейрошлема — это перепад напряжения, и, как следствие, выжженный мозг. Он до сих пор не понимал, почему просто не умер, не прекратил навсегда свое нехитрое существование. Тем не менее, после мгновенной смерти юный прожигатель жизни, вместо забвения, обнаружил себя сгустком эктоплазмы, а перед глазами стояла надпись синим "системным" шрифтом: