— Ты знаешь, что сегодня ночь не имеет часов? — Донесся до него все тот же чарующий голос юной девушки.
Даже зная о ее присутствии он все равно против воли вздрогнул, подсознательно ожидая страшной атаки. Но почти сразу расслабился, покачал головой и повернулся к своей собеседнице. В этот раз одежда не выглядела такой пышной и не смотрелась белым пятном темной ночью.
Серая шелковая ткань расписана зелеными лентами мягкого травяного оттенка, все такие же широкие рукава неведомым образом обнажали тонкие запястья, а воротник одеяний подчеркивал лебединую шею. В этот раз девушка надела сережки: простое серебро с темнеющим даже на фоне ночного неба черным агатом, а волосы оказались забраны в пучок серебряной же заколкой в виде лотоса. Лишь две пряди спускались вниз и одна из них привычно закрывала правый глаз.
Совершенно иной образ, нежели в их прошлую встречу. Образ культиватора, а не придворной дамы. Он волновал ничуть не меньше прошлого, но уже по-другому, с нотками восхищения. Потому что в новом наряде она выглядела тем, кем и являлась: талантливым практиком, воином, что идет по дороге в Небеса невзирая на препятствия. И, вместе с тем, девушка была все также мила, невинна и привлекательна, несмотря на темное время суток.
— Ночь не имеет часов, — Попробовал он на вкус загадочную фразу, — Что это может значить?
— Не знаешь? — Кажется, искренне огорчилась та, — Народ аркчжэнь больше не боится тех, кто приходит после второго заката?
— Я почти не знаю свой народ, — Покачал головой Стас, не сводя восхищенного взгляда с воительницы перед ним. Мальчишка внутри него пел от восторга. Наверное, с таким же рыцари из давнего прошлого другого мира провозглашали свою леди дамой сердца и побеждали на турнирах во имя Королевы Любви и Красоты. Сам же Стас мог лишь радоваться собственным чувствам, моментально изгнавшим всю хандру и негатив из его души.
— Из меня в равной степени плохой представитель народа и аркчжэней, и синов, Ба нюй ши, — Улыбаясь, ответил он.
— Поэтому ты решил стать хорошим защитником? — Она слегка склонила голову на бок, не меняя позы. В этот раз Мяо держалась с ним отстраненнее, словно бы хотела показать разницу между ними… Или настраиваясь на убийство.
Странное дело. Стас был почти уверен, что слегка наивная и искренняя молодая девушка без особых колебаний убьет его за невольное раскрытие тайны даже сейчас. И не мог сказать точно, раскрыл он себя или нет, может ли он вообще чувствовать себя в безопасности рядом с подобной особой? Вот только с удивлением понял, что не испытывает, не может испытывать к ней ненависти.
Впрочем, Стас и раньше, в другом своем мире слыл на редкость добродушным человеком, чем и пользовались по мелочи его приятели. Широкая душа, что поделать. Мелкие услуги, невзысканные долги, легкое пренебрежение — он предпочитал это терпеть, пока положительные эмоции от общения оставались выше подобных неудобств. Он не любил, хотя и умел, мстить, не мог долго держать злобу под сердцем, легко прощал и вообще-то часто страдал от проявлений своей доброты.
Вот и сейчас он искал и не находил ненависти. Потому что в привычной своей манере стал на сторону собеседника и даже мог немного посочувствовать девушке. Он ведь видел, как не хочется ей убивать даже случайного свидетеля, как в том далеком втором цикле. Не то, что умного и интересного мальчишку Саргона — ее собеседника в скучные ночные часы.
А его страх, точнее, опаска и настороженность ничуть не влияли на отношение к витающей в облаках особе с яркими зелеными глазами и мягкими волосами до плеч. Скорее наоборот — это придавало перчинку их отношениям. Перчинку и ощущение равенства. Он видел ее, такой, какой не видел никто другой. Он знал ее тайну, пусть и не понимал, в чем она состоит.
Привкус подростковой драмы придавал еще больше прелести их отношениям, создавал ощущение причастности к общей тайне.
— Раз ты не знаешь, то я просвещу такого невежду, — Уже более теплым тоном отозвалась девушка, а затем плавно подобрала юбку под себя и расслабленно уселась в позе цицзюй — вытянув вперед обе ноги. Недопустимое поведение при гостях или посторонних, но дочь коменданта явно устала от официоза. Не иначе как присутствовала на высоком собрании, куда отправился Чжэнь Ксин.
Взгляд Стаса естественным образом сместился на ее обнаженные лодыжки, а сам он почувствовал, как отпускает его нервное напряжение, которое все еще оставалось во время прошлого обмена репликами. Стало вдруг хорошо и спокойно, как будто сидишь с чашкой чая на теплом подоконнике, а где-то внизу, за окном, идет по городу медленный снегопад.