Саргон уходил из Госпиталя с легким сердцем и тяжелым животом. Хотелось петь, радоваться, кричать: "жизнь прекрасна"! Он не стал, потому что, объективно, это было не так. Да, удалось кое-как избежать пристального внимания. Даже слегка залегендировать свои умения и странности. Вот только задания Нингаль никто не отменял. Алтарь в течение недели. Сурово. И жертвоприношения. Еще более неприятные лично ему, чем просьба а-ля: "создай то, не знаю что".
Ведь Саргону придется ловить и убивать на нем живых существ. Или ломать мозги, чтобы найти у окружающих людей нечто ценное. Вещь, которую можно принести в жертву вместо жизни потенциальной еды или вовсе живого человека. Парень слабо представлял себе, как вообще будет выполнять эти ритуалы. И незнание традиций выглядело здесь наименьшим злом.
"А вдруг ритуалы жертвоприношений синов и аркчжэней отличаются? Не говоря уже об отличиях каждого конкретного Бога. Ё-моё, меня ж распнут! Не свои параноики, так Нингаль своей Ци. А вдруг жертвы этой Лошадиной Девице приносятся слишком специфические? Или алтарь не тот? Или энергию почуют странную? Ёперный театр, сколько же здесь переменных! Где были мои мозги, когда я соглашался на такую авантюру?! Это же как Штирлицу запретить говорить по-немецки, английскому шпиону не вступать в Интернационал, или японцу не мучить других азиатов. Нереально.
Только я решил, что теперь могу называть себя "Мальчиком Который Выжил", как Волдеморт уже показал свое истинное лицо. Через профессора, правда, хоть и звучит, конечно… Короче, только я решил одни проблемы, как мне тут же отгрузили еще парочку вагонов новых хотелок. Я грузчик, но не надо же принимать все так буквально! Я работал на магазин музыкальных инструментов, а не контору "решал" мистера Вульфа!"
Впрочем, реальной злости Саргон не чувствовал. Так, ворчал по привычке. Да и как можно сетовать на жизнь с полным брюхом? О, это непрошибаемое умиротворение от сытого желудка. Лучше только заваренный лично Ба Мяо чай или поцелуй Богини.
"Вот уже сколько событий, которые и вспомнить не грех! Живем! От цикла к циклу, ага".
Отряд встретил своего блудного сына куда менее бурно, чем в первый раз. Удивление и недоверие в равных долях все еще ясно читались на лицах, однако уже без истеричного надрыва, с которым Кань заламывал руки, а Юлвей хватался за свой ятаган. После краткого объяснения Саргона, подкрепленного приказом куратора, наметившийся в их отношениях лед и вовсе треснул. Камей и Акургаль радостно стиснули его в своих объятиях, что-то орал на заднем фоне Кань, одобрительно ворчал в свою бороду Вань.
Даже Ма с Уру пробормотали нечто одобрительное. Бывший чиновник и вовсе отдал ему свой трофей: ту самую флейту, которой управлял мертвый страж Форта. Грубая поделка Каня истлела сразу после боя: слишком много Ци разом вложил Уру.
— Ты уверен? — Удивленно спросил Саргон мужчину.
— Да, — Гримаса страдания никак не хотела покидать обычно высокомерное лицо соратника, — Ты лучше всех проявил себя на прошлой волне, а я не в праве брать трофеи в обход общей дележки. Пусть побудет у тебя. Вернешь в общак, если найдешь что-нибудь ценнее.
— Каждый инструмент заслуживает достойного мастера. И это не я. Пусть приносит пользу, чем просто лежит в моем поясе, — Он с улыбкой протянул флейту обратно ее хозяину. Лицо Уру вытянулось от удивления, руки задрожали, словно в лихорадке. Он явно не ожидал такого благородства от тринадцатилетнего пацана, который уже успел показать свое коварство и неразборчивость в средствах.
— Т-ты уверен? — Саргон сдержал смешок. Это первый раз за все временные линии, когда бывший чиновник настолько не сдержал лицо и даже запинался во время речи. Повторил ранее сказанную фразу самого попаданца, да еще и с похожими интонациями. Удивительно, насколько в итоге прикипел Уру ко взятой в бою вещи.
"Вот и первый кандидат на алтарь Богини", — Грустно отметил Саргон. Грустно, потому что, разумеется, не собирался лишать своего боевого товарища источника настолько сильных эмоций. И это не говоря о голой мощи группы, которая определенно вырастет с подобным мастером. Теперь не только Кань может специализироваться в их отряде на дальних атаках, пусть и немного другого профиля.
Десятник дал выпустить пар и радостно потискать выжившего сокомандника, однако через десяток минут снова погнал людей на работы. Им предстояла нудная, но важная задача: снять трупы со стены и сложить их в конце внутреннего двора. Тоже самое с телами за пределами крепости: выходишь за ворота, тащишь труп за ноги, бросаешь в кучу, идешь за новым. Дешево и сердито.
— Нам разрешают оставить трофеи, которые мы взяли на телах. Кроме частей этих самых тел. До них очередь доходит потом… Я к чему веду: мы уже сложили у стойки несколько комплектов оружия, брони, даже одежды, а также остальные вещи с мертвецов. Как закончим, надо будет тщательно оценить все трофеи, а затем честно поделить их между собой.
— У нас будет еще весь день, — Пожал плечами Саргон, — Ты же слышал, что мне велел передать Чжэнь лао сянь-шен: сегодня мы предоставлены сами себе. Трудовыебудни начнутся завтра.
— Какие будни? — Нахмурился Акургаль, — Опять ты со своим аркчжэньским щебетанием. Говори нормально, не мешай слова и не придумывай новые!
— Ты сам аркчжэнь! — Обвинительно ткнул он пальцем в десятника.
— Разве что по имени, — Пожал плечами тот, — Лучше ответь: у тебя больше нет серьезных дел? Может, ты потеряешься в лесу у Форта? Наступишь на древнюю ловушку основателей? Нет? Даже нору до подземных миров копать не будешь? — Изобразил он удивление, — Если будешь, обязательно предупреди, чтобы мы в следующий раз меньше волновались! — Десятник не сумел скрыть следы обиды и запоздалой тревоги.
Все же он действительно переживал за своих подчиненных. Особенно за самого Саргона, что не могло не греть его душу. Несмотря на недостаток знаний и тактических талантов, он считал Акургаля лучшим десятником из возможных. С довольно серьезными на это основаниями.
— Да хватит уже, я не специально, — Буркнул Саргон, — Лучше скажи, что будем с трупами делать? Нам же причитается какая-то доля с их запчастей?
— По идее — да. Сложим их штабелем, потом поставим отрядную метку. Дальше их отнесут господину распорядителю, и уже после всех его нужд мы сможем получить остатки на ингредиенты. Потрошить их, к слову, тоже придется самостоятельно.
— Но ведь с хорнами все было по-другому! Так?
— Нет, не так. Просто у нас не хватило времени с этой клятой ночью Харран.
Саргон вздрогнул, когда услышал термин, произносимый только Богиней или просвещенным в таких делах Шенгом. А десятник, как ни в чем не бывало, продолжил:
-Тела демонов с прошлой волны так и лежат на складе, дожидаются своего часа. Такое бывает. Иногда стены разрушают сильнее обычного или демоны дерутся дольше и ожесточеннее. Или много раненых за один раз. В итоге, трупы могут лежать несколько волн подряд. Зато теперь сразу все свои трофеи и выпотрошим, — Удовлетворенно сощурился десятник, — Юаней по сто отхватим, а то и по все сто десять. Эх, лишь бы на нужды старших не забрали!
— Ладно, я пошел за трупами, пока ты считаешь барыши, — Хмыкнул Саргон. У него только что возникла отличная идея. А именно — потренироваться во вливании энергии на трупах, раз уж он чувствовал в себе некую уверенность в результате после пробуждения Лунной Ци, закрепления навыков в битве и разговоре с Нингаль.
Трупы, в отличие от камней, не рассыпятся в прах от вливания, не засветятся от энергии, как подарочный хлыст Ксина. К тому же, если взять тело по-целее, то можно отследить возможные повреждения от энергии или другие побочные эффекты. Прекрасный манекен! В итоге, воодушевленный попаданец так и решил. Только поймал пару каких-то пичуг за пределами Форта для второго этапа экспериментов.
Пришло время пробудить Юншэна.