— Ладно, приходи на следующую тренировку. У нас как раз будет время, чтобы подготовить из тебя хоть какого-то бойца до третьей или четвертой волны, — Проворчал Акургаль и тем самым поставил точку в этом вопросе.
— Я бы хотел прояснить еще кое-что, десятник, — Тихо сказал ему Саргон. Он подошел как можно ближе и говорил тихо. Так, чтобы слышали только люди рядом: Юлвей и Уру. Остальные все еще делились впечатлениями, теперь не только о бое, но и о словах попаданца, поэтому не стали прислушиваться к тихой беседе.
— Какие у тебя отношения с этим Цзяо, Акургаль? — Он задал вопрос прямо, без экивоков. И нарвался на такой же ответ.
— Тебя это волновать не должно! — Десятник моментально посмурнел, отвернулся. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Это важно для нас. Ты — лицо Первого Отряда. Наш командир, — Неожиданно поддержал Саргона Юлвей. Тем же тихим, но твердым тоном, — Ты не должен никого бояться. Не должен ставить его выше себя. Именно ты — десятник лучшей команды Лагеря новобранцев! Обесценивая собственное положение, ты подводишь всех нас.
— Да знаю я! — Закричал Акургаль и смутился от моментально затихшего шума и направленных взглядов, — Знаю, — Тише повторил он.
— Я понимаю все. Все ваши слова и доводы есть у меня вот здесь, — Он хлопнул по своей груди, — Но я никак не могу… Он ублюдок, понятно? Конченая сволочь. Мразь, которая любит только чужие страдания. В нашем отряде была парочка здравых ребят. Они не соглашались отдавать ему половину своих юаней, не бегали по поручениям. Сильные люди, к тому же братья.
На первой же волне, Цзяо подставил их. Подговорил часть своих шестерок отступить назад в самый важный момент! Те, кто держался наособицу или колебался либо ушли вместе с ним, либо погибли. Как и те двое. А потом, уже в казарме, он запытал самого громкого из оставшихся. Того, кто обвинял Цзяо в смерти остальных. То существо без зубов, без ногтей, глаз, с выдранными ноздрями и подрезанными сухожилиями уже никак не напоминало человека. Он умер от жажды в день новой волны.
— Ты должен решить для себя… — Нахмурился Саргон.
— Я понимаю! — Горячо зашептал ему десятник, — Просто дайте мне время. Сегодня вечером я расскажу обо всем. В том числе, что нам делать и кто пойдет на собрание.
— Предлагаю решить это всем вместе. Не пытайся тянуть эту ношу сам, десятник, — Спокойно, даже участливо сказал до сих пор молчавший Уру. Акургаль просто кивнул ему. Эмоции душили его, не давали сказать и слова из-за комка в горле. Их слова напомнили ему прошлое, вернули туда, куда он меньше всего хотел возвращаться.
— Вместе мы что-нибудь придумаем. Первый Отряд — это одна семья. Не забывай, Старший, — Улыбнулся ему Саргон.
К его сожалению, дела в группе были не настолько радостными и безоблачными, как он хотел показать. Особенно, если учесть рабов. Например, парочка безликих детей, Ян и Юн, в кои-то веки разделилась. Один из них старался как можно сильнее дистанцироваться от второго. Ведь к врагам отряда Ян (или Юн?) выбежал в одиночку, без своего товарища. И тот очень не хотел получать наказание просто за компанию.
Сам виновник торжества бежал впереди. Маленькая, сотрясаемая рыданиями фигурка вздрагивала от каждого прилетающего подзатыльника и подсрачника, который ему отвешивали великодушные победители. При этом в речи то и дело мелькали весьма кровожадные сюжеты возможного наказания. Прощать такой косяк рабу никто не собирался. Даже Хан, прежде защищавший каждого из своих товарищей по несчастью, отстранился от него и показательно игнорировал.
Не намного лучше чувствовал себя и горбатый носач Ксу Он еле-еле тащился в хвосте. Стонал от боли, не поспевал за остальными, но никого в отряде это не волновало. Местные жители страдали лукизмом даже в большей степени, чем их прошлое общество. Поэтому уродец, вызывающий отвращение одним своим видом, был просто обречен на прозябание.
В пылу боя ему от души зарядили по спине. Вряд ли случайно, скорее из здорового любопытства и желания сломать чужую вещь. Тем не менее, никого это не волновало. Акургаль только бросил на него короткий взгляд, убедился в его относительной целости и махнул рукой.
В итоге, из-за всех этих внезапных драк, волнений, обсуждений и прочего, общий темп группы серьезно снизился. Немудрено, что они опоздали на вдвое, если не втрое больший срок.
— Какая восхитительная наглость от подобных слизняков, — Встретил их злой, как собака, Ксин прямо у ворот.
Присутствующие рядом стражники из всех сил делали вид, что никого не видят и не слышат. Вероятно, Гвардеец Императора скрашивал время, капая им на мозги. Судя по свежему синяку на лице, психотерапию он проводил с помощью рукоприкладства. Известная истина о том, что если дать в морду — обязательно полегчает, среди жителей Форта цвела, пахла и колосилась.