Саргон таинственно улыбнулся. В этот раз не пустому пространству, стене или чавкающей грязи, а плешивой голове Акургаля. Тот тащил попаданца на себе, пока впереди очищали дорогу сразу трое: Ма, Вань и Юлвей. Битва разошлась по всей площади Старой Насыпи. В относительной безопасности держали лишь замковую стену, где усиленная стража во главе с Ксином четко отбивала одну атаку за другой.
На всем остальном пространстве творилась полная вакханалия. Взрывы, крики отправленных к Прорыву людей, шипение кровожадных тварей, уродливый сиреневый туман, не менее уродливые монстры, которые корчились в фиолетовой пене, превращались в нечто еще более жуткое, чем было изначально.
Как ни странно, отряду удалось без особых затруднений достигнуть чайного домика. Неизвестная сиреневая взвесь, казалось, не доставляла людям никаких проблем. Зато демоны начинали плавиться в ней, как в кислоте. Она же и отпугивала всех в определенном радиусе. Большей части карательного отряда новобранцев так не повезло: они не успели дойти до эпицентра или не захотели безрассудно рваться вперед.
Результат оказался плачевным: бегущие от неизвестной аномалии твари уничтожали поднятые по тревоги отряды, убивали людей одного за другим, рыскали по округе в поисках добычи, чтобы затем идти на штурм стены.
— Итак, изначально нас должно было быть четверо. Кань согласился подозрительно легко: кажется, ему не хватало приключений. Он единственный, кто завидовал мне, Камею и остальным после пробы того проклятого варева. Странный парень, но мне ли его осуждать? В конце-концов, "Делать то, что доставляет удовольствие, — значит быть свободным". Хотя в стенах Облачного Форта такие заявления вызывают только злость.
Добродушная усмешка змеилась на лице мальчишки. Игра теней придавала ей злую, нехарактерную для Саргона глубину. Словно из тела тринадцатилетнего парнишки сейчас выглядывала настоящая тварь из Города Мертвых.
— Кто может осуждать их за это? Свобода ведь в голове, а не в теле. Тяга к приключениям, вот что отличает нас от животных, чтобы о себе не думал Платон. Тысячеликий герой должен пройти весь цикл. События не начнутся, если их покорно ждать.
Настоящие герои сами идут навстречу приключениям. Одиссей покидает Итаку, Фродо уходит из Шира, Ерофеев садится на поезд Москва-Петушки, Киса Воробьянинов покидает уездный город N. Даже Обломову приходится поднять свою задницу с дивана.
— А Кань… Он получил свою долю… — Саргон поперхнулся собственной фразой, когда высушенное стариковское запястье мелькнуло с левой стороны, вцепилось в его халат своими скрюченными пальцами, а потом с неожиданной силой рвануло безвольное тело вниз.
— ПОЛУЧИЛ СВОЮ ДОЛЮ?! — Удар дубины врезался в лицо попаданца. Раз, другой, третий. Кровь брызгала вокруг, глухой звук ударов становился все звончее, добавился хруст, появились хлюпанья, белели в темноте выбитые зубы.
— Перестань! Еще ничего не ясно наверняка! — Акургаль оттащил своего соратника от избитого тела Саргона. Оправдывая свою скорость, Вань за каких-то пару секунд успел нанести несколько довольно мощных ударов. Действовал быстро и четко, словно изобретенный попаданцем отбойник.
Лицо несчастного безумца представляло собой сплошное месиво. Несмотря на пассивную защиту, несмотря на всю скоротечность схватки, престарелый сказитель успел разбить дубинку о попаданца, превратить его лицо в отбивную и выбить часть передних зубов. Разумеется, он использовал навык. Причем от всепоглощающего гнева даже забыл произнести вербальную формулу.
Состояние амока вывело Ваня на новый уровень, позволило отбросить словесные костыли. Однако вряд ли он сам был рад подобным обстоятельствам.
Саргон ничего не чувствовал. Продолжал шамкать разбитыми губами, гундеть вдавленным носом, шипеть отсутствующими зубами. Никто больше не пытался разобрать слов. Они с обреченным упрямством и угрюмыми лицами шли вперед. Юлвей впереди работал своим ятаганом лучше любого янычара, уничтожал порожденных туманом тварей, отбивался от летучей угрозы, просчитывал маршрут.
— Повезло, что клятый фармацевт успел вылить свое варево, — Пропыхтел Акургаль, когда очередной демон завяз в тумане. Тело врага начало плавиться и течь, принимать иную форму. На бредущих мимо людей он реагировал не больше, чем на пейзаж вокруг.
— И что Камей успел нам рассказать об этом, — Глухо отозвался Ма.
В чайный домик группа подошла будучи на пределе своих физических и моральных сил. Долгий бой, неразбериха вокруг, сцены гибели людей, как знакомых, так и нет, растерянность от происходящего. Сильнее всего новобранцев подкосил вид безумного, невменяемого Саргона. Человек, который все прошлые разы вытягивал их из неприятностей теперь сам оказался их источником.