Дочь коменданта упустила свой шанс прервать воплощение Богини. Она мнила себя незамеченной и неуязвимой до последней секунды, пока не стало поздно. Ксин отсутствовал на Насыпи, стражников она прошла под покровом теней, как и мнущихся перед входом сокомандников мальчишки. Поглощенная наблюдением за Саргоном, Мяо отвлеклась от алтаря, расслабилась после исчезновения темных эманаций в зале.
Поэтому и пропустила момент появления Богини.
Нингаль явилась во всем блеске своего былого величия. Ослепительная, торжествующая фигура Госпожи Проклятий обрела плоть на вершине увенчанного костями алтаря с изящной, плавной скоростью культиваторов. Глаз не успевал сосредоточиться на чем-то одном. Образ возникал целостно, выжигался на сетчатке калейдоскопом ярких пятен, проявлялся женским контуром, обретал единство плоти и форм.
Нингаль, Богиня истинной Луны, Та, что живет с обратной стороны Обители, Мать волшебства, Госпожа Проклятий, Постигающая Таинства — сошла в Срединный Мир.
Краткий миг Богиня висела над алтарем, а затем ее изящные маленькие ноги с тихим плеском опустились на пузырящийся кровью шершавый камень алтаря. Воздушная, мало что скрывающая одежда шелестела от движений, на мгновение открывала интимные участки тела, высокая грудь оставалась неподвижна, не поднималась от дыхания, на смуглом лице появилась очаровательная полуулыбка, разящая прямо в сердце.
В наступившей тишине раздался металлический звон, когда Нингаль отточенным, королевским движением сошла с алтаря на землю. Будто опускалась на алый бархат ковров у престола, а не на грязные и пыльные плиты оскверненного зала. Многочисленные украшения на руках, лодыжках, шее, ушах и ступнях звякали от каждого ее движения, грязь и пыль убирались с пути, не позволяли себе пачкать Высшее Существо. И только кровь оставляла на идеальном теле Нингаль свои следы.
— Это не Цань-шэнь, не Богиня шелка, — Только и сумела выдавить из себя Ба Мяо. Саргон и вовсе потерял всякую способность мыслить. Аура покровительницы вместе с ее неземным, еще более прекрасным чем в прошлую встречу обликом окончательно дала ему по мозгам. В голове крутились только строчки из Пушкина:
"Но с рассудком вновь заспоришь,
Хоть не рад, но дверь отворишь,
Как проказливый Эрот
Постучится у ворот".
Девушка рядом тоже поплыла: участилось дыхание, рефлекторно сжались бедра, краска смущения залила искаженное в борьбе с пряной жаждой обладания лицо.
— Нет… Она… Богиня Аркада… Темная. Ашторет или Нингаль! — Произнесенное вслух имя вызвало резонанс в их аурах. Ба Мяо немного пришла в себя, сладкая хмарь ушла из глаз и в зале ударила аура мощного, не слишком уступающего Ксину практика. И Нингаль обратила на нее свое царственное внимание.
Взгляды двух женщин скрестились друг на друге.
Дочь коменданта не стала тратить время на выяснение причин, бессмысленную борьбу и прочие вещи. Тени непроницаемым коконом окутали ее хрупкую, воздушную фигуру, после чего она рванула к лестнице наверх.
Тщетно.
Резкий, гортанный выкрик обжег нутро попаданца. Отозвался болезненными вибрациями самой его сути, углубил трещину между двумя душами. Что же говорить о самой цели этой духовной атаки?
Покров теней смыло, как чернила растворителем, импульс неизвестной команды с грохотом и сухим треском бросил девушку о землю, вбил ее в плиты зала таинств. Тьма вокруг стала живее, реальнее. Она полностью закрыла весь периметр комнаты, отрезала путь к бегству и стала понемногу сгущаться вокруг фигуры Мяо. Сама девушка со стоном поднялась на ноги, развернулась к Нингаль… И только потом с ужасом заметила на тыльной стороне руки стилизованный знак паука, со жвал которого падает три черных капли.
Саргон издал тяжкий вздох. В воздухе пахло увядшими цветами, мускатным орехом, костром. И острой, пахнущей куркумой кровью. Или пряным вином со специями, отдающим железом.
— Ветер далеких странствий имя этой сестры будет шептать ясноблистательным утром… — Голос Ба Мяо изменился, утратил эмоции, взамен получив напевность… Пока очередной, куда более слабый импульс Ци не заставил ее прервать чтение заклятья.
— Успокойся, мотылек! Любая серьезная техника с гарантией уничтожит все живое вплоть до стен крепости, — Голос Нингаль лучился, как рубин под солнечным светом. Жестокий, обаятельный, равнодушный.