14 и 15 июня произошел бой корпуса с армией Оку. Во время боя Штакельберг получил новую директиву Куропаткина, в которой [90] говорилось: «...в случае одержания Вами победы в этом сражении не преследовать неприятеля со всеми силами корпуса, ввиду того, что объединивший все свои войска генерал Куроки может легко отрезать Вам сообщение с главными силами армии» {78}.
Так Куропаткин «выручал» Порт-Артур. Так воевал бездарный царский военачальник.
Совершенно понятно, почему Штакельберг отступил и так позорно закончилась выручка Порт-Артура.
За четыре месяца войны Маньчжурская армия накопила серьезные резервы и могла оказать Порт-Артуру существенную помощь, разгромив дивизии Оку. Но попытка, предпринятая с недостаточными силами против неизвестного по количеству войск противника, закончилась неудачей.
На другой день после отступления русских от Вафангоу командующий эскадрой Витгефт получил от адмирала Алексеева две телеграммы. В первой из них Алексеев писал:
«Принимаю все меры к скорейшей деблокаде Артура. Но, ввиду всякой случайности, надо флоту, защищая крепость, готовиться к последней крайности — выйти в море для решительного боя с неприятелем, разбить его и проложить путь во Владивосток» {79}.
В другой телеграмме Алексеев давал директиву: если после боя японский флот будет разбит, то в этом случае дальнейшая задача эскадры будет заключаться в содействии снятию осады крепости.
Через день, 18 июня, последовала новая телеграмма, в которой главнокомандующий дополнительно указывал: «...как только все суда будут готовы и представится первый благоприятный момент для выхода эскадры против ослабленного ныне на море неприятеля, решайте этот важный и серьезный шаг без колебаний» {80}.
Адмирал Алексеев понял, что эскадру следует увести из Порт-Артура, сохранить ее до прибытия на театр 2-й эскадры, формировавшейся на Балтийском море, а затем, получив перевес в силах, разгромить флот противника. Поэтому в данной обстановке он особенно настаивал на том, чтобы флот выходил в море.
Витгефт отдал приказ о выходе в море. К этому времени он имел в строю шесть броненосцев (четыре вышли из ремонта) против четырех у противника, т. е. явное преимущество в главных силах.
Рано утром 23 июня эскадра вышла на внешний рейд. Началось траление рейда и фарватеров. Было вытралено 15 мин. Только после 2 часов пополудни корабли вышли в море в следующем [91] порядке: тралящий караван паровых шаланд, два портовых барказа, два парохода «Новик» и «Инкоу», миноносцы 2-го отряда «Сильный», «Стройный», «Сторожевой», «Расторопный», «Скорый», «Сердитый» (с тралами), крейсер 2 ранга «Новик», крейсеры 1 ранга «Диана», «Аскольд», броненосцы «Полтава», «Севастополь», «Пересвет», «Победа», «Ретвизан», «Цесаревич», броненосные крейсеры 1 ранга «Баян», «Паллада», минные крейсеры «Всадник», «Гайдамак», миноносцы 1-го отряда «Бойкий», «Бурный», «Лейтенант Бураков», «Выносливый», «Грозовой» и «Бесстрашный»{81}.
Витгефт рассчитывал, что за ночь он уйдет далеко в море. Японский флот в Желтом море, по имевшимся у него сведениям, был слабее русского и находился в разных районах и поэтому помешать не мог; на другой день Витгефт предполагал итти к островам Эллиот и атаковать находившиеся там основные силы противника.
Но японские миноносцы уже с утра вели разведку и мешали тралящему каравану. В начале выхода русским легким силам пришлось вести бой с кораблями противника. При помощи крейсера «Новик» им удалось отогнать японцев и те отошли под защиту броненосца «Чин-иен» и крейсера «Матсушима», которые находились мористее, наблюдая за эскадрой.
В 4 часа 40 минут пополудни эскадра вышла на глубокую воду, и сопровождавший ее тралящий караван под охраной пяти миноносцев был отпущен в Порт-Артур.
Неприятельский флот в составе четырех броненосцев, четырех броненосных крейсеров, одного устаревшего броненосца, 13 крейсеров и 30 миноносцев появился на видимости в начале шестого часа, когда эскадра уже прошла 20 миль. Он шел четырьмя отрядами: три из них легли на параллельный курс с русскими, а четвертый пошел в обход эскадре, отрезая ей обратный путь в Порт-Артур. Вот когда эскадре был нужен смелый и отважный Макаров, а ею командовал слабовольный и неподготовленный к этой роли адмирал. В начале появления противника Витгефт пытался занять выгодное положение для боя, но, не веря в силы своей эскадры и считая без всякого на то основания бой безнадежным, он изменил свое первоначальное решение и приказал возвращаться в базу, имея больше броненосцев, чем противник, следовательно, больше и крупнокалиберной артиллерии, больше кораблей, которые могли выдержать длительное время огонь противника, и т. д. В 6 часов 50 минут по сигналу флагмана эскадра повернула и пошла к Порт-Артуру.
Японские миноносцы, атакуя отходившие корабли, в пути и на порт-артурском рейде действовали нерешительно, не рискуя подходить на дистанцию артиллерийского огня русских кораблей, хотя огонь последних не был особенно интенсивен из-за недостатка [92] противоминной артиллерии, которая была передана на сухопутный фронт. Всего японцы выпустили 38 торпед, из них в цель попала одна, да и то... в свой же миноносец «Чидори».
На подходе к порт-артурскому рейду в темноте броненосец «Севастополь» подорвался на мине заграждения, получив пробоину ниже ватерлинии. Корабль, однако, под своими машинами дошел до бухты Белый Волк, где всю ночь отбивал атаки миноносцев противника.
Эскадра не выполнила поставленной перед ней задачи, но выход ее в море оказал существенное влияние на сухопутные операции японских войск в Маньчжурии. 24 июня, в день предполагаемого наступления против Куропаткина, командующими 1-й и 2-й армиями Оку и Куроки была получена из Токио следующая директива:
«Факт, что русский флот может выходить из Порт-Артура, осуществился: перевозка морем продовольствия, потребного для соединений маньчжурских армий, подвергнута опасности, и было бы неосторожным 2-й армии подвигаться севернее Гайчжоу в настоящее время. Ляоянский бой, который должен был произойти до наступления дождей, отложен на период времени после их окончания»{82}.
Адмирал Витгефт, как известно, еще до выхода в море считал, что главной задачей флота в сложившейся обстановке является защита крепости. 23 июня он окончательно пришел к убеждению, что прорвать блокаду не удастся. После возвращения флота в базу по распоряжению адмирала был разработан план по поддержке фланга русских войск, отходивших к Порт-Артуру. По этому плану корабли с конца июня почти ежедневно выходили в море и обстреливали фланги наступавшей японской армии. Иногда флот действовал в усиленном составе.
26 июня, спустя три дня после выхода в море русской эскадры, возобновились бои на Квантунском полуострове. Генерал Ноги решил оттеснить русских с горы Куинсан, с которой хорошо просматривался тыл его армии и, в частности, город и порт Дальний. После артиллерийской подготовки части 11-й дивизии перешли в наступление. Начались ожесточенные бои. Наступление японских войск было поддержано с моря двумя вспомогательными крейсерами и 16 миноносцами. В сражении приняли участие и русские корабли, выходившие для этого в бухты Сикау и Лунвантан. Крейсеры «Новик» и «Всадник», канонерские лодки «Отважный», «Гремящий», «Бобр» и 14 миноносцев отогнали корабли противника и в течение нескольких часов обстреливали фланг неприятельской позиции, но потом при появлении пяти японских крейсеров были вынуждены уйти.
Отряд русских войск, защищавший гору, весь день вел упорные бои с противником и, понеся большие потери, по приказанию Фока отступил. [93]
После захвата Куинсана генерал Ноги вновь сделал месячную передышку в ожидании подкреплений. И только в конце июля, усилившись прибывшей из Японии 9-й дивизией и осадным парком артиллерии, двинулся на приступ так называемой «позиции на перевалах», имея 60 тысяч человек пехоты при 208 полевых орудиях и 72 пулеметах.