Гарнизон в две дивизии был, конечно, недостаточным, но и он оказался необеспеченным всем необходимым на время длительной осады.
При общем протяжений фронта обороны до 28 километров крепость имела слишком мало укреплений долговременного типа.
Форты и укрепления располагались в линию в нескольких километрах от города и гавани. Это не гарантировало жизненных пунктов крепости, штабов, складов и кораблей эскадры от артиллерийского огня даже полевых пушек противника.
Фортификационные сооружения не были замаскированы и на местности в тактическом отношении располагались в подавляющем большинстве безграмотно; командующие высоты для артиллерийских позиции и наблюдательных пунктов, а также много удобных подступов к крепости, остались вне оборонительного пояса.
Артиллерия фортов и укреплений часто не могла обстреливать ближние подступы к крепости, а оборона фланговых рвов осуществлялась главным образом ружейным огнем. Мало оказалось батарей и орудий кинжального действия, нехватало крупнокалиберных орудий, поэтому с первых же дней осады пришлось дополнительно снимать с кораблей и устанавливать на берегу скорострельные и крупнокалиберные системы. По существу в крепости отсутствовал подвижной артиллерийский резерв.
Приморский фронт прикрывался артиллерией слабо, и особенно — с западной стороны; береговая артиллерия имела на вооружении несовершенные системы с недостаточной скорострельностью и дальностью стрельбы; отсутствовали бронебойные снаряды для ведения огня по броненосному флоту противника.
В крепости не было дорог, чтобы маневрировать войсками и артиллерийскими средствами.
Связь между укреплениями и городом (штабами) осуществлялась по телефону; во время артиллерийских обстрелов провода рвались и связь могла осуществляться только связными; привязных аэростатов не было и командование было лишено дальнего наблюдения и, можно сказать, воевало вслепую.
Правда, крепость ко дню тесной осады была уже не та, что в начале войны (см. приложение № I).
Под руководством Кондратенко были произведены большие оборонительные работы и, если бы ему не мешали на каждом шагу Стессель и Смирнов, если бы на строительстве укреплений работали все жители Порт-Артура, а не только наемные рабочие, и если бы войска не сидели без пользы в резерве у Фока, [99] крепость к 30 июля была бы во многом сильнее. Но и при сложившихся условиях «то, что не было сделано за семь лет, — как писал участник защиты Порт-Артура Я. Шишко, — Кондратенко, насколько это было возможно, создал в несколько месяцев. Его мыслью, его трудами, его настойчивостью явились целые укрепления Порт-Артура. Явились укрепления там, где даже не предполагалось ничего строить, как, например, на горах Угловой, Высокой, Длинной и прочих, на которые впоследствии противник вел настойчивее всего свои штурмы... под которыми он положил десятки тысяч жертв, чтобы взять их»{90}.
Можно было сделать и больше, но в крепости не было воинского порядка. Стессель, будучи сам неразборчивым в средствах для достижения дели, не боролся с открыто процветавшим казнокрадством, взяточничеством, потворствовал авантюристам и искателям легкой наживы. С этим злом Кондратенко ничего поделать не мог. Вот что он писал в письме своей жене 24 апреля 1904 года:
«Наши военные инженеры совершенно не помогают войскам в скорейшем создании блиндажей и вообще не идут навстречу интересам войск, а заняты почти исключительно казнокрадством. Поэтому инженеры ведут только те работы, на которые можно нанять китайцев, причем число нанятых китайцев в своих отчетах для получения денег увеличивают страшно и, таким образом, наживаются. Те же работы, на которых участвуют только войска, инженеры тормозят. Такова же и деятельность интендантства: недостает обуви, обмундирования, снаряжения, часть людей ходит в порванных валенках, принесенных из дому...» {91}.
И, несмотря на все, крепость, находилась в боевой готовности{92}. Главная сила ее состояла в людях — солдатах, матросах, офицерах.
Кондратенко отлично понимал, что форты и батареи и одного дня не задержат неприятеля, если солдаты не будут стойки и упорны в обороне. Поэтому он часто бывал в окопах, беседовал с солдатами, узнавал об их нуждах и настроениях и всячески старался облегчить положение подчиненных. Генерал пользовался большой популярностью среди войск, его любили и называли отцом-командиром.
В Порт-Артуре к этому времени базировались шесть броненосцев, шесть крейсеров, два минных крейсера, четыре канонерские лодки, девятнадцать миноносцев, минный транспорт «Амур», два грузовых транспорта и два парохода Красного Креста. Личного состава на эскадре и Квантунском флотском экипаже числилось свыше 10 тысяч моряков. [102]
Осадная армия японцев, под командованием генерал-лейтенанта Ноги{93}, на 30 июля состояла из трех пехотных дивизий, двух резервных бригад, одной полевой артиллерийской бригады, двух отрядов морской артиллерии и резервного саперного батальона. Не считая специальных войск, Ноги имел 50 тысяч штыков. Армии была придана специальная осадная артиллерия в количестве 198 орудий, а всего японцы сосредоточили на подступах к крепости свыше 400 орудий. Расположение войск противника было следующее: на правом фланге 1-я дивизия, в центре 9-я и на левом фланге 11-я. От главной оборонительной линии противник расположился в 6–8 километрах. Резерв — две стрелковые и одна артиллерийская бригады — находились за Волчьими горами. (Организация осадной армии показана на схеме, стр. 101).
Японский флот нес постоянную блокадную службу в том же составе, в котором встретил его контр-адмирал Витгефт при выходе в море 23 июня.
Японцы обложили крепость с суши и с моря, готовясь стремительным штурмом овладеть ей. Взятие крепости и уничтожение русского флота было основной задачей, поставленной перед японскими войсками и флотом, сосредоточенными у Порт-Артура.
Долгая осада крепости не входила в расчеты японцев. Главнокомандующий войсками в Маньчжурии маршал Ойяма считал, что ускоренный штурм крепости освободит армию Ноги, которая сможет оказать существенную помощь главным силам японцев, находившимся в августе на подступах к Ляояну. Поэтому генерал Ноги получил приказ из главной ставки штурмовать крепость, не ожидая резервов. Предвидя, что без мощной артиллерийской подготовки подойти к линии основных укреплений не удастся, Ноги приказал установить в течение десяти дней в районе предполагаемого главного удара, на северо-восточном фронте крепости, имевшуюся осадную артиллерию.
Крепость готовилась к отпору. Продолжалось укрепление основных узлов сопротивления и особенно передовых позиций, велась усиленная разведка противника, чтобы разгадать планы Ноги и соответственно принять контрмеры.
На фронте было относительно спокойно: крепостная артиллерия вела редкий огонь по артиллерийским позициям неприятеля и по группам солдат, работавшим по сооружению окопов, укрытий и т. д.
По диспозиции на 30 июля оборона крепости делилась на два фронта — приморский и сухопутный. Последний, в свою очередь, подразделялся на два отдела. Первый отдел под командованием командира 1-й бригады 7-й стрелковой дивизии генерал-майора [103] Горбатовского включал территорию от Крестовой горы до форта № V, второй отдел под командованием командира 2-й бригады генерал-майора Церпицкого начинался у форта № V и заканчивался редутом Белый Волк. Приморский фронт тоже был разделен на два участка: первый включал в себя весь Тигровый полуостров, а второй располагался от Золотой горы до батареи № 22. Резервом, состоявшим из двух полков 4-й стрелковой дивизии и одного запасного батальона, командовал генерал-майор Фок. 35 батальонов, имевшихся в крепости, были распределены: на передовых позициях Дагушань, Сягушань, Угловые горы, Длинная, Дивизионная, Панлуншань и Ляотешан — 9 1/2 батальонов (около 8 тысяч человек); на верках крепости — 18 ¼ батальонов (до 16 тысяч человек) и в общем резерве 7 ¼ батальонов (около 6 тысяч человек).