Русские потеряли в боях 450 солдат и офицеров. Потери японцев, по их данным, составили 1280 человек.
Порт-Артур лишился на своем правом фланге передовых позиций; их нужно было удержать, как это показало будущее, любой ценой.
Сражение в Желтом море 10 августа 1904 года
27 июня контр-адмирал Витгефт донес адмиралу Алексееву о результатах выхода в море 23 июня. Всю вину за неблагоприятный исход операции он принимал на себя. Неуспех эскадры он объяснял недостатками практики совместного плавания кораблей и слабой боевой подготовкой личного состава флота: «Осмотревшись и выждав дальнейшего хода военных действий, — писал Витгефт в заключение донесения, — буду далее действовать сообразно обстоятельствам, так как, очевидно, выждать, как это ни прискорбно, вновь благоприятного момента и успеха разбить японский флот до прихода из России эскадры я не считаю возможным надеяться и повело бы лишь к его потере»{96}.
Таким образом, командующий считал подчиненный ему флот небоеспособным и до прихода 2-й Тихоокеанской эскадры Рожественского не считал возможным начинать какие-либо активные действия.
3 июля Витгефт получил ответ. Главнокомандующий писал: «... я не нахожу достаточных оснований, по которым вместо исполнения моих указаний — выйти в море и атаковать неприятеля, нанести ему поражение, вы приняли решение возвратиться на рейд...» {97}. Далее Алексеев советовал: так как неприятель на сухопутном фронте начал наступление против крепости и в скором времени она будет осаждена, флоту находиться в полной готовности, [108] чтобы уйти из базы, а до этого оказывать войскам помощь в обороне, активно действуя всей эскадрой и отдельными кораблями. На случай, если положение крепости будет безнадежным, наместник приказывал выйти в море и по возможности, не вступая в бой с флотом противника, уходить во Владивосток.
О положении на Маньчжурском театре Алексеев сообщал, что армейский корпус, предназначенный для выручки Порт-Артура, под напором японцев отступил к главным силам, но русские сухопутные силы в Маньчжурии достигли 200 тысяч человек и что следует в ближайшее время ожидать серьезного нажима на противника.
Однако, «какой бы ни был успех — писал адмирал, — без успеха на море он не будет иметь значения. Между тем все, что на море, производит громадное впечатление в Японии. Уничтожение трех транспортов нашими крейсерами{98} вызвало целую панику, а равно выход и эскадры из Артура. Будьте бдительны, и не пропускайте благоприятной минуты — снова выйти с Вашей эскадрой, но только без возвращения на Артурский рейд...» {99}.
В телеграмме главнокомандующего, полученной Витгефтом одновременно с письмом, вопрос о выходе эскадры был уже поставлен как приказ:
«Пополнив все запасы... обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности, избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению» {100}.
В этот же день на броненосце «Цесаревич» состоялось совещание флагманов и командиров кораблей 1 ранга совместно с сухопутным командованием крепости. Витгефт ознакомил собравшихся с подробностями выхода флота 23 июня и обратился к Стесселю и его генералам с просьбой высказаться, чего они в данной обстановке ждут от эскадры. Стессель и его свита потребовали все силы флота обратить на поддержку сухопутной обороны. После обмена мнениями было решено, что новый выход флота в море возможен только в случае оставления крепости гарнизоном или когда выход будет необходим для обеспечения флангов войск Куропаткина при движении их из Южной Маньчжурии к Порт-Артуру. На совещании было также решено орудий с кораблей больше не снимать, а участие флота в обороне крепости осуществлять свозом, при необходимости, с кораблей морского десанта и поддержкой сухопутной обороны корабельной артиллерией.
Только генерал Кондратенко высказал особое мнение, не согласившись с решением большинства. Он заявил, что «необходим выход всего флота в море, несмотря на все препятствия и превосходство в силе японского флота, чтобы помериться силами [109] с противником, а все вспомогательные действия флота только паллиативы и к освобождению Артура не ведут»{101}. Это был единственно верный взгляд на роль флота в создавшейся обстановке.
Витгефт в заключительном слове сказал, что, по его мнению, выход флота в море состоится тогда, когда останется выбор между гибелью в гавани или гибелью на рейде.
О совещании командующий эскадрой не счел даже нужным своевременно донести главнокомандующему. Донесение об этом было отправлено через месяц, накануне второго выхода эскадры для прорыва во Владивосток. Естественно, что адмирал Алексеев не знал о решениях совещания.
На его письмо и телеграмму Витгефт ответил 12 июля: «...Не оправдываюсь, а по долгу совести доношу... Благоприятного момента, как указал опыт, выходу нет, хотя ежедневно тралит весь караван. Выход без потери судов случай помощи божией. Тралили проход, рейд два месяца. Защищать его почти от еженочного нового заграждения безусловно бессилен. Даже в проходах вдоль берега под батареями вылавливаю десятки мин. Миноносцы от охранной, другой службы выбились из сил...» {102}.
Подробно остановившись на причинах возвращения эскадры в Порт-Артур 23 июня, Витгефт в заключение писал: «Не считаю себя способным флотоводцем, командую лишь в силу случая и необходимости по мере разумения и совести до прибытия командующего флотом...»
Но приказ Алексеева был все же приказом, поэтому Витгефт в этом, же письме далее писал: «...по долгу присяги докладываю на благовоззрение, что, согласно положению дел в Артуре и состоянию эскадры, есть только два решения: или эскадре совместно с войсками отстоять Артур до выручки, или погибнуть, так как момент выхода во Владивосток наступить может только, когда смерть одинаково будет спереди и сзади» {103}.
После получения этого доклада адмирал Алексеев убедился, что Витгефт не в состоянии лично принять решение о выходе флота во Владивосток. Алексеев решился на последнюю меру и предложил командующему обсудить на совете флагманов и командиров кораблей приказ, отданный им от имени царя.
Совет состоялся 17 июля. Руководители флота единогласно решили, что, не имея благоприятных условий, эскадра не может выйти в море; ход у нее мал — во Владивосток не прорваться, кроме того, противник, имея много миноносцев, будет уклоняться от сражения, а после того, как его миноносцы ослабят русскую эскадру, вступит в бой при самых неблагоприятных для русских обстоятельствах. Далее флагманы пели старую Песню, что [110] эскадра может выйти тогда, когда все меры по удержанию Порт-Артура будут исчерпаны, в том числе и средства флота, и, наконец, в заключение заявляли, что если эскадра уйдет в настоящее время из Порт-Артура, то этим она ускорит падение крепости{104}.
Решение совета подтверждало, что Витгефт и его командиры не знали обстановки на театре и неправильно понимали роль флота в происходящих событиях, а некоторые из них несомненно трусили, боясь японского флота. Адмирал Алексеев не согласился с доводами флагманов и командиров и снова приказал Витгефту при первой возможности выйти в море и прорваться во Владивосток, а если будет необходимость, то и вступить в бой с японским флотом и даже ценой потери кораблей нанести поражение противнику.
Обмен телеграммами между главнокомандующим и командующим эскадрой продолжался до тех пор, пока Алексеев, наконец, 30 июля категорически не приказал Витгефту выходить с флотом во Владивосток. «...Принимая во внимание, — писал он, — что поддержка Артуру может быть оказана не ранее сентября и что Балтийская эскадра может прибыть сюда только в декабре, для Артурской эскадры не может быть другого решения, как напрячь все усилия и энергию и, очистив себе проход через неприятельские препятствия... выйти в море и проложить себе путь во Владивосток, избегая боя, если позволят обстоятельства» {105}.
Приказывая Витгефту прорываться во Владивосток, наместник исходил из того, что Порт-Артур до прихода Балтийского флота не продержится, и если эскадра не уйдет из крепости, погибнет. Прорвавшись во Владивосток и соединившись там с крейсерами, она будет постоянно угрожать морским коммуникациям противника, а после прихода на Дальний Восток 2-й эскадры русский флот будет иметь возможность с надеждой на успех встретиться с флотом противника в морском сражении.