7 августа Витгефт получил от наместника последнюю депешу: «Вновь подтверждаю... к неуклонному исполнению вывести эскадру из Порт-Артура... невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на андреевский флаг и честь родного флота. Настоящую телеграмму сделать известной всем адмиралам и командирам»{106}.
Оставаться флоту в Порт-Артуре в это время было крайне опасно еще и потому, что японцы установили осадные батареи и 7 августа открыли огонь по городу, порту и кораблям. [111]
Стрельба не корректировалась, попадания в корабли были случайными, но тем не менее в первый же день обстрела пострадал броненосец «Цесаревич»: снаряд попал в его боевую рубку.
9 августа в броненосец «Ретвизан» попало семь снарядов. Через образовавшуюся пробоину ниже ватерлинии корабль принял до 500 тонн воды.
После телеграммы Алексеева и начала расстрела кораблей в гавани Витгефт приступил к выполнению приказа, хотя в благополучный исход операции попрежнему не верил. 8 августа на броненосце «Цесаревич» он объявил флагманам и командирам кораблей последнюю телеграмму Алексеева и назначил выход эскадры на 6 часов утра 10 августа. К этому времени он приказал принять топливо, снабжение и пр. Указаний, как вести бой при встрече с противником, адмирал не дал, сказав, что он будет пользоваться инструкциями, выработанными в свое время адмиралом Макаровым.
Взгляды Витгефта на исход операции с предельной ясностью были высказаны им в конце совещания. «Кто может, тот и прорвется, — говорил адмирал, — никого не ждать, даже не спасать, не задерживаясь из-за этого; в случае невозможности продолжать путь, выкидываться на берег и по возможности спасать команды, а судно топить и взрывать; если же не представится возможности продолжать путь, а представится возможным дойти до нейтрального порта, то заходить в нейтральный порт, даже если бы пришлось разоружиться, но никоим образом в Артур не возвращаться, и только совершенно подбитый под Порт-Артуром корабль, безусловно не могущий следовать далее, волей-неволей возвращается в Артур»{107}.
Приказ о выходе эскадры был разослан на корабли в этот же день и, несмотря на секретность, стал известен всему личному составу.
«Известие о предстоящем выходе в море вызвало не энтузиазм, а... вздох облегчения», — записал в своем дневнике старший офицер крейсера «Диана» капитан 2 ранга Семенов. — Необходимость этого выхода была до такой степени очевидна, массы были так проникнуты этим сознанием, что упорство «начальства» порождало среди наиболее горячих голов самые ужасные подозрения — иногда казалось... что вот-вот по эскадре Пронесется зловещий крик: — Измена! Начальство нас предало!» {108}.
Началась спешная подготовка к далекому и полному неизвестности походу.
В ночь на 10 августа корабли эскадры, назначенные для прорыва, были готовы к выходу. Во Владивосток уходили броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан», «Победа», «Полтава», «Пересвет» [112] и «Севастополь», крейсеры «Аскольд», «Паллада», «Диана» и «Новик», миноносцы «Выносливый», «Бесшумный», «Властный», «Грозовой», «Бойкий», «Бурный», «Беспощадный», «Бесстрашный» и госпитальный транспорт «Монголия». Остальные корабли, в том числе и броненосный крейсер «Баян», незадолго до выхода подорвавшийся на мине, оставались для обороны крепости. Уходившие корабли были укомплектованы личным составом, обеспечены углем и боеприпасами, но не имели полностью орудий, которые в свое время были сняты для усиления крепости; всего недоставало 6-дюймовых орудий — 10, 76-миллиметровых — 18 и других — 65.
Японский флот между тем продолжал нести блокадную службу. Адмирал Того, будучи уверен, что русская эскадра в связи с тесной осадой крепости с суши неизбежно выйдет в море, усилил наблюдение за порт-артурским рейдом и перебазировал свои главные силы от островов Эллиот к острову Роунд, ближе к Порт-Артуру. К 10 августа дислокация японского флота была следующая. Броненосцы «Миказа», «Асахи», «Фуджи», «Шикишима» и броненосный крейсер «Асама» находились в районе острова Роунд. Крейсеры «Якумо», «Касаги», «Такасаго» и «Читозе» — в 15 милях южнее Ляотешана. Крейсеры «Акаси», «Сума» и «Акицусу» — у Энкоунтер-Рока. Крейзеры «Хашидате» и «Матсушима» — в бухте Сикау около Порт-Артура. 1-й, 2-й и 3-й отряды миноносцев несли блокаду порт-артурского рейда, а 4-й отряд стоял в Дальнем. Броненосец «Чин-иен», броненосные крейсеры «Ниссин» и «Кассуга» находились в море вблизи Артура. Крейсеры «Итсукишима» и «Идзуми» — у островов Эллиот, «Чиода» — в Дальнем. Вице-адмирал Камимура с броненосными крейсерами находился в Корейском проливе. Он имел приказ не допустить в Желтое море владивостокские крейсеры.
Наступило утро 10 августа. С восходом солнца русские корабли начали выходить из внутренней гавани на рейд и занимать свои места по диспозиции. Рейд был предварительно протрален. В 8 часов 45 минут эскадра в кильватерной колонне, следуя за тралящим караваном{109}, вышла в море.
За выходом флота с самого утра наблюдали несущие блокаду японские миноносцы и крейсеры. Адмирал Того, как и 23 июня, был своевременно извещен, какие корабли вышли в море и каким курсом идет эскадра.
Оставляя Порт-Артур, Витгефт донес адмиралу Алексееву: «Согласно предписанию выхожу с эскадрою прорываться во Владивосток. Лично и собрание флагманов и командиров, принимая во внимание все местные условия, были против выхода, не ожидая успеха прорыва и ускоряя сдачу Артура, о чем доносил [114] неоднократно»{110}. Командующий и большинство его командиров еще задолго до выхода не верили в благоприятный его исход и с этой мыслью шли в бой.
Сам Витгефт, будучи уверен, что эскадра не может одержать победу и прорваться во Владивосток, не проявлял должной инициативы и не принимал решительных мер, чтобы организовать победу и разгромить врага.
В 10 часов 30 минут флагманский корабль лег на курс SO 55°, тралящий караван был отпущен. К 11 часам скрылся Ляотешан. Стоял ясный солнечный день. Эскадра шла в кильватерной колонне; головным — броненосец «Цесаревич» под флагом командующего, за ним «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» (флаг младшего флагмана контр-адмирала Ухтомского), «Севастополь» и «Полтава», крейсеры «Аскольд», «Паллада» и «Диана». Крейсер «Новик» шел впереди эскадры, миноносцы были на траверзе флагманского броненосца.
Главные силы японского флота под флагом вице-адмирала Того появились в поле видимости (120 кабельтовов) около 11 часов 30 минут. Они шли с северо-востока на пересечку курса русской эскадры. Головным шел «Миказа», за ним броненосцы «Асахи», «Фуджи», «Шикишима» и броненосные крейсеры «Кассуга» и «Ниссин».
Появление неприятельского флота на пути русских было закономерно, расчет адмирала Алексеева прорваться во Владивосток без боя был сделан без учета фактической обстановки на море. Сражение было неизбежно.
В предстоящем бою Витгефт мог рассчитывать на успех, имея явное преимущество в броненосцах, от огня которых главным образом и зависел исход боя.
Русские броненосцы имели превосходство в артиллерии главного калибра, японцы — в скорости хода кораблей своих главных сил и могли выбирать дистанцию огня и наиболее выгодный для них строй.
В 12 часов 20 минут с расстояния 80 кабельтовов японцы открыли огонь. Им с расстояния 65–70 кабельтовов ответили крупнокалиберные орудия русских броненосцев.
Обстановка на море к моменту открытия огня была следующая. Русская эскадра, как уже говорилось, в кильватерной колонне шла курсом SO 55°. Крейсер «Новик» по приказанию Витгефта занял место концевого в колонне. Японские главные силы (1-й боевой отряд) перерезали курс эскадры в расстоянии около 75 кабельтовов; 3-й боевой отряд (четыре крейсера) шел параллельным курсом с русскими кораблями южнее в расстоянии до 70 кабельтовов; к северу в расстоянии до 80–85 кабельтовов тоже параллельным курсом шел 5-й боевой отряд (три крейсера) и, наконец, три крейсера 6-го боевого отряда находились [115] к северо-востоку в расстоянии до 100 кабельтовов. Таким образом, японцы окружали нашу эскадру, оставляя открытым только путь на Порт-Артур. Адмирал Того явно хотел, чтобы Витгефт, как и 23 июня, не принял боя, а повернул обратно в Порт-Артур под огонь осадной артиллерии генерала Ноги. Но русский флагман на этот раз продолжал итти вперед, отвечая огнем на огонь.