– Скорее всего, мусор, – ответил командир, – хотя, да… что-то большое. И… вот шайтан, прет прямо на нас!
Сигнал «мусорщика» зазвучал в третий раз и перешел на постоянный прерывистый зуммер. На общем экране бортовой компьютер ясно показывал пересечение траекторий постороннего объекта и «МАКСа». Высветилась цифра вероятности столкновения: 99,5 %.
– Абсолютная скорость – три километра в секунду, – озвучивал данные с экрана Рамушкин, – удаление… о, черт!
– Уклонение! – рявкнул Мамедов, берясь за джойстик ручного управления. – Отключить автоматику пилотирования. И отключи ты этот звук! Экипаж, по местам!
Бортинженеры наскоро зафиксировали снятые скафандры и, оттолкнувшись от переборки, быстро полетели к своим противоперегрузочным креслам.
– Почему у меня нет управления? – спросил Мамедов.
– Компьютер не отключает автоматику пилотирования, – доложил Рамушкин, бешено колотя по клавиатуре, – провожу аварийный запрос.
– Брось, – сказал Мамедов, потянулся и разбил стекло, закрывающее рычаг экстренного отключения автоматики. Дернув за рычаг, он снова взялся за джойстик, – а теперь что еще такое?!
– Главные двигатели не переданы на ручное управление, – глядя в свой дисплей, ответил Рамушкин, – сбой в цепи команд аварийного отключения автоматики.
– Шайтан! – прорычал Мамедов, вернул рычаг в исходное положение и снова рванул его на себя. – Теперь?
– То же самое.
– Спокойно, спокойно, – проговорил Мамедов, – маневровые двигатели доступны?
– Так точно.
– Удаление?
– Триста пятьдесят километров.
– Будем разворачиваться. Его должно быть уже видно. Солнце светит ему прямо в бок.
«МАКС» развернулся хвостом к Земле, и в передний видовой иллюминатор все действительно увидели приближающийся объект – яркую звездочку.
– Бог мой! – выдохнул Еременко. – Это что, метеорит?
– Тихо! – прикрикнул Мамедов. – Женя, в какую сторону нам ближе?
– Это так не работает командир, – беспомощно произнес Рамушкин, – система рассчитана на указание места корабля, куда попадет посторонний объект. Сейчас она показывает весь корабль. Объект больше корабля… Он почти километр в поперечнике.
– Всю мощность на маневровые двигатели по днищу! – скомандовал Мамедов. – Пойдем наугад.
Появилась едва заметная тяжесть. Маневровые двигатели стали уводить корабль с траектории.
– Сейчас, сейчас, – приговаривал Мамедов, – сейчас я тебя обману…
Объект приближался. Сначала звездочка просто становилась ярче, потом превратилась в пятнышко.
– Есть видеоконтакт, – доложил Рамушкин.
На общем экране появилось изображение объекта.
– Это не метеорит, – проговорил со своего места Кронк, – это черт знает что такое…
– Обычная летающая кастрюля, – сквозь зубы процедил Мамедов, давя джойстик до отказа и лихорадочно следя за показаниями дисплеев. – Вы что, спали на инструктажах?
– Почему она так странно летит? – пробормотал Еременко.
– Она не летит, она падает, – от напряжения и волнения у Мамедова даже прорезался акцент, – Женя, будь готов врубить автоматическую стабилизацию. Что показывает «мусорщик»?
– Он не справляется, – ответил Рамушкин, – мы, видимо, на границе сферы контакта. Объект быстро вращается.
– Вижу, – сказал Мамедов и тихо прибавил восточное ругательство, – промахнись мимо меня, шайтан, промахнись!..
– Пересечение траекторий через пятнадцать секунд, – доложил Рамушкин.
Объект быстро рос в обзорном иллюминаторе. На экране была видна его странная неправильная форма и страшные, чужие обводы. На мгновение то же самое все увидели в обзорном иллюминаторе, потом объект занял все поле видимости, потом снова мелькнуло звездное небо. Мамедов бросил джойстик и со всей силы врезал по рычагу отключения автоматики, загоняя его обратно в гнездо. Затем последовал удар, и свет в кабине корабля погас. Корабль бешено завращался.
– Давай, Женя! – заорал Мамедов, вдруг осознав, что они все еще живы.
Справившись с головокружением, Рамушкин на ощупь нашел клавишу ввода на своей клавиатуре и нажал ее. Маневровые движки заработали, вращение корабля стало замедляться и вскоре совсем остановилось. Снова зажглось освещение в кабине. Прямо перед носом корабля в переднем обзорном иллюминаторе вдруг вспыхнула на секунду яркая вспышка, потом последовала еще одна, на общем экране, на который передавался видеосигнал с камеры, направленной теперь назад и провожающей объект, падающий на Землю.
– Отключить двигатели, – приказал Мамедов, – все системы на минимальную мощность. Что это были за вспышки?
– Это наше топливо, командир, – подал голос Кронк. – Возникла утечка. В результате вращения мы разбросали его вокруг себя, и какая-то часть попала под струи маневровых движков.
– Шайтан, – совсем тихо проговорил Мамедов, – диагностика всех систем.
Еременко отстегнулся и поплыл к пульту по левому борту. Рамушкин работал со своим пультом.
– Спутник в норме, – доложил Еременко.
– Падение давления в правом топливном баке, – начал перечислять Рамушкин, – поврежден гироскоп-1, неопознанные неполадки четвертого сопла главного двигателя, замыкание в цепях вспомогательного питания систем жизнеобеспечения, отказ системы выпуска шасси.
– Последнее мог бы не говорить, – отозвался Мамедов. – Что с орбитой?
– Мы сошли с расчетной орбиты и продолжаем расходиться с ней, – ответил Рамушкин. – Мы падаем, Рамсул Ахмедович.
– Быстро?
– Двадцать часов до точки невозврата.
– Что с объектом? Куда он летит?
– Сей момент, – Рамушкин пробежался по клавиатуре. – Объект предположительно упадет в двух тысячах километров к северу от Австралии. Если не сгорит…
– Боюсь, не сгорит, – пробормотал Мамедов. – Давай связь с ЦУПом.
– Есть.
Через несколько секунд на общем экране появилось лицо руководителя полетов Шадрина. Он тоже увидел картинку на своем мониторе.
– Борт-12, – сказал он, – слышите меня? Докладывайте.
– Здесь борт-12, – заговорил Мамедов, – докладывает командир корабля подполковник Мамедов. Произошло столкновение с неизвестным объектом, предположительно класса «серый мусор». Объект падает на Землю. Экипаж корабля жив и ранений не имеет. Корабль получил значительные повреждения и сошел с орбиты. Имеет место утечка топлива, поэтому мы не можем воспользоваться главным двигателем – неизбежен взрыв. Орбитальный стратегический космический аппарат не пострадал. Прием.
– Понял вас, борт-12, – отозвался Шадрин. – Мы поднимаем борт-8 по экстренному варианту. Как работают системы жизнеобеспечения?
– Повреждения минимальны, господин генерал, – ответил Мамедов, – однако до точки невозврата у нас всего двадцать часов. Этого недостаточно…
– Я делаю, все, чтобы вытащить вас, орлы, – перебил Шадрин. – Мы проводим расчеты. Пусть это время борт-8 будет в пути. Мы свяжемся с вами через сорок – сорок пять минут. А вы пока осмотрите «Стерх» визуально и проведите еще раз базовый тест всех его систем. Осмотрите также повреждения корабля снаружи. Отбой.
Шадрин исчез с экрана. Повисшую было паузу Мамедов решительно прервал:
– Вам что, генерал ВКС не указ?! Кронк, выход в открытый космос, осмотр корабля. Еременко, в грузовой отсек, осмотр и диагностика спутника. Рамушкин, помоги им надеть скафандры и возвращайся считать, считать все подряд: более точное время до невозврата, время до входа в атмосферу, запас топлива, возможности движения на маневровых движках, возможные траектории «Стерха» и все остальное… Какого сидим? Марш!
Рамушкин продолжал мучить свою клавиатуру, когда вернулся Еременко, отстегнул шлем и стал снимать с себя легкий скафандр.
– Что скажешь, Слава? – не оборачиваясь, спросил Мамедов.
– «Стерх» в норме, – ответил Еременко, – погнуло одну из тяг, которыми он выталкивается из отсека, но гидравлический поршень не пострадал. В крайнем случае тягу можно не задействовать, обойдемся оставшимися двумя. И еще, господин подполковник, на «Стерхе» имеется собственное разгонное и маневровое устройство, управляемое его бортовым компьютером…