– И какие это вечные законы жизни? Сколько их?
– Ну, прямо они в книге не перечислены. Мне представляется, что это затруднительно сделать. Это достаточно сложная книга. Даже Конфуций считал, что для ее понимания нужна целая жизнь. Не успел старик разобраться в ней. Теперь нам приходится.
– Все основные общественные законы на самом деле уже известны, – решил поспорить с ним Альберт. Ему надоело слушать не относящиеся к делу истории. – Может существовать только различная интерпретация этих законов. Нового здесь трудно придумать. – Он уже обратил внимание, что любимые выражения Виктора «мне кажется», «мне представляется».
Виктор несколько опешил, видимо, не ожидая такого поворота разговора.
– В этом то и вся проблема, – сумел он сказать. – Мне представляется, уважаемый Альберт Николаевич, что люди с древнейших времен выражали и передавали последующим поколениям свое понимание законов природы, свои знания и опыт с помощью мифов и сказаний. Они считали, что все, что с ними происходит, зависит от желаний большого количества духов и богов. От их расположения. Создавали мифы, в которых эти силы как проявляли себя с хорошей стороны, так и совершали неслыханные злодеяния, – он немного помедлил, положил книгу И цзин на стол и продолжил свои рассуждения. – Мне кажется, что намного позднее люди пришли к мнению, что в материальном мире действуют физические законы, закон всемирного тяготения, например. В обществе тоже действуют законы. Раньше они назывались системой законов социализма и законов капитализма. Вам это должно быть известно. Я даже писал когда-то курсовую на эту тему.
Альберт посмотрел на Виктора. Да, он с ним почти одного возраста, и выходит, политэкономию они оба изучали одну и ту же.
– Поднее эти общественно – эконом ическ ие з а кон ы ста ли признаваться едиными для различных формаций. Каждый автор формулирует и толкует их по-своему. Ведь без знания законов трудно прогнозировать развитие общества…
«Ну, попал в точку», – подумал Альберт и, пока Виктор продолжал в том же духе, листая книгу, которую Альберт ему передал, вспомнил, что на его старой работе в госкомитете в справках старались не ссылаться на общие законы природы и общества. Все тенденции и факторы они делили на позитивные и негативные. А в результате каких фундаментальных законов природы и общества происходят реальные события, начальству не очень-то хотелось знать. Он как-то раз задумался. Даже написал в своей справке: «На основе всеобщего закона единства и борьбы противоположностей ситуация в отрасли будет развиваться следующим образом…». Начальник отдела мягким синим карандашом аккуратно зачеркнул все до слова «ситуация» и осуждающе посмотрел на него: «За-коновывед нашелся. Да с таким законом… Запомни, у нас нет противоположностей, есть отдельные противоречия развития». И угрожающе погрозил своим остро отточенным карандашом.
– Мне представляется, – продолжал Виктор, – что даосы под дао, по существу, понимают природу. Она так же не познаваема, как бог. Это все различные формы выражения абсолюта.
Заметив, что Альберт не слушает его и не делает никаких реплик, Виктор остановился и, глядя с улыбкой на него, предложил:
– Если вы хотите больше узнать про И цзин, можете прийти на собрание клуба. Я сам там буду. Возьмите приглашение. Там будет Док. – И увидев, что Альберт вопросительно на него посмотрел, добавил: – Вы много потеряете, если не увидите этого человека. Уверяю вас. А Букинисту, если встретитесь с ним, привет от меня огромный. Я часто пользуюсь его услугами. Что-нибудь он вам еще сказал насчет книги?
– Ничего определенного.
Договорились, что если он что-то узнает о книге Альберта, то сообщит ему.
После ухода Альберта, Виктор, просматривая оставленную копию книги, вспомнил, что некоторое время назад Док просил его найти что-нибудь про переводчика Шклярова, который занимался Византией. Он тогда не нашел ничего, напечатанного им, узнал только, что в эмигрантской прессе была заметка о его гибели при невыясненных обстоятельствах. И Док больше его об этом не просил.
Когда он пролистал страницы копии, оставленной Альбертом, то не обнаружил в них ничего особенного. Последние дни византийской истории. Обычная историческая хроника. Но он смутно стал догадываться, что интерес Дока и этого Альберта к византийской истории не случаен. Почему она вдруг им обоим понадобилась?