- Тут неподалеку в избушке живет одна дама с прислугой...
- A, знаю! - перебил Кузька. - Это, видать, та, что с двумя мужиками в любовь крутит. Ой, лихая баба...
- Откуда ты знаешь?
- Да я тут вчерась с двумя кикиморами болотными встренулся, они-то мне про ту бабенку много чего понаплели.
- Ну вот и прекрасно. Проследи за ней и за ее слугой и вообще постарайся собрать побольше информации.
- Инфо... чего?
- Ну, что они делают, с кем встречаются, о чем говорят. A вечером, как стемнеет, встретимся здесь. Но если случится что-то непредвиденное, то непременно дай мне знать.
- Понятно, - кивнул Кузька.
***
Князь Григорий мрачнее черной тучи слушал утренний доклад барона Альберта:
- ... И тогда он выбежал из амбара и запер дверь. И только утром мы услышали стук и вопли изнутри, а когда открыли, то там оказался наш стражник.
- Прекрасно, - процедил князь Григорий. - По моей вотчине ходит незнамо кто, отпирает амбары своими ключами, а наша милая стража и не чешется. Эдак скоро и меня украдут, и никто не заметит. Сегодня же поменять все замки!
- Будет исполнено, Ваша Светлость, - угодливо закивал Альберт. - Только позвольте вам заметить, что смена замков на дверях всегда почиталась дурным знаком. Вот, помню...
Но князь, не слушая глупых возражений, продолжал:
- И провести наистрожайшее разыскание. Этот горе-стражник хоть запомнил, как вор выглядел?
- Он говорит, что в потемках не разглядел. Но по очертаниям изрядно напоминает Вашу Светлость.
- Очень определенная примета, - хмыкнул князь. - Что за амбар и что пропало?
- Двадцать первый, - немного замявшись, ответил барон Альберт. - A что пропало, не могу знать, потому как учет никогда там не проводился.
- A вот это уж совсем худо, - еще больше помрачнел князь Григорий. - В нашем деле без учета никак нельзя. Стало быть, так. Повесить на двадцать первый амбар два, нет, три замка и глаз с него не спускать.
- Я возьму этот вопрос под свой личный надзор, - пообещал Альберт.
- Вот-вот, возьми. И если что, головой ответишь. - Князь ненадолго задумался. - Постой, но я что-то не припомню у нас никого с очертаниями, как у меня. Значит, чужой?
- К нам со стороны никто не проникнет! - бурно запротестовал барон. Ведь в нашем кремле и стены, и крепостной ров, и стража знаете какая!..
- Знаю, - отрезал князь. - Нынче ночью она проявила себя у всей красе... Погоди, а если это был Грендель, оборотень проклятый?
- Исключено. Наши люди за ним плотно приглядывают, и тут же сообщили бы, если бы он исчез из их поля видимости. - Альберт деликатно прокашлялся. Ваша Светлость, а не связано ли это, гм, ночное происшествие с появлением здесь князя Длиннорукого?
- Вздор! - бросил князь Григорий. - Длиннорукий удвое меня ниже и удвое толще. Да и слишком он глуп для таких дел. Но приглядеть не мешает - он, хоть и дурак, но до чужого добра ох как охоч. Если, конечно, называть добром тот хлам, что валяется в двадцать первом амбаре.
- Для кого хлам, - вздохнул барон, - а для кого и нет.
- Для Длиннорукого - точно хлам! - самоуверенно перебил князь. - Ну, все у тебя?
- Все. Только вот князь Длиннорукий опять к вам просится. Прикажете впустить?
- Впусти. A сам ступай. И чтоб до вечера запоры сменили!
Угодливо кланяясь, Альберт вышел вон, а на его место заступил князь Длиннорукий.
- Ну, с чем пришел? - хмуро осведомился князь Григорий.
- Чертовски хочется работать, - простодушно заявил беглый градоначальник.
- Похвально, - процедил князь Григорий, - а то у меня тут лодырь на лодыре и лодырем погоняет.
- A я не из таковских, - подхватил Длиннорукий, - я работу люблю. Вот в Царь-Городе с утра до вечера делом занят был!
- По столу плясал? - ехидно подпустил князь.
- Да что ты меня всякий раз этим столом попрекаешь! - слегка обиделся Длиннорукий. - A я много чего полезного сделал, вот хоть бы дерьмопровод построил...
- Ну, положим, не ты, - хмыкнул Григорий. - Потерпи немного, вот займем Царь-Город, будешь снова при дерьме. То бишь при деле.
- Токмо о том одном и мечтаю! - с жаром души подхватил Длиннорукий. - A вот у тебя, князь Григорий, на конюшне непорядок. Главный конюшенный осел, в лошадях ни беса не смыслит. Конюхи - то же самое...
- Узнаю, - скривил тонкие губы князь Григорий.
- Чего узнаешь? - слегка опешил Длиннорукий.
- Узнаю своего старого друга князя Длиннорукого. Все у тебя дураки да ослы, один ты умный.
- A что делать, коли так оно и есть, - продолжал царь-городский беглец. - A этот твой душегуб Петрович, так и вовсе олух. Просто умоповрежденный какой-то. Говорит, будто за ним ночью охотится какой-то, прости господи, людоед, а днем какая-то ненасытная баба домогается его плоти. И токмо теперь он спокойно вздохнуть может, поскольку они оба уже неделю как из твоего кремля отъехали.
- Очень мило, - скорбно покачал головой князь Григорий. - Не пойму только, к чему ты эти речи ведешь?
- Назначь меня на конюшню, - попросил Длиннорукий. - Я тебе порядок наведу, у меня же свой конезавод был, я в лошадях собаку съел!
- C чего это тебя, друг мой, на конюшню тянет? - с подозрением глянул на гостя князь Григорий. - Да нет, у меня для тебя другое дельце будет, куда более ответственное. Вот, пожалуй, послезавтра и отправишься.
- A, в Мухоморье? - припомнил Длиннорукий.
- Туда, - кивнул князь Григорий. - И в помощь тебе придам Петровича. В таком деле толковый душегуб лишним не будет.
- Как скажешь, князь, - чуть разочарованно вздохнул Длиннорукий. Только лучше бы на конюшню...
- A тебе на конюшню путь не заказан, - великодушно разрешил князь. Заодно и к Петровичу получше приглядишься. Ну ладно, все у тебя? Мне делами пора заняться.
- Все, князь-батюшка, - низко поклонился Длиннорукий. - Извини, что глупостями докучаю.
- Придумаешь чего умного - заходи, - небрежно кивнул князь Григорий вослед Длиннорукому. - Да, не к добру все это, не к добру, - озабоченно пробормотал он, оставшись один. - Может, прав Альберт, надо и за Длинноруким приглядеть...
***
Сразу после завтрака Александр заперся у себя в покоях, чтобы обсудить с Чаликовой создавшуюся обстановку и план дальнейших действий.
- A может быть, это все-таки вы, уважаемая госпожа Чаликова? - осторожно предположил король, привычно отправляя в рот леденец. - Если следовать тому, что вы именуете логикой, то главный подозреваемый - вы!