- Я не кислоярец, я - упырь! - вырвалось у барона.
- Ну тогда и выполняйте, что вам князь велит.
- Да не пойдут они, - уныло протянул Альберт.
- Не пойдут, говоришь? - хмыкнул князь. - A мы их спрашивать и не будем. У нас ведь кажется, имеется свой лиходей и душегуб, вот его и запряги на это дело.
- Слушаюсь! - радостно приосанился барон.
- Ну ладно, все у тебя?
- Все, Ваша Светлость.
- Тогда свободен. И не забудь усилить охрану всех амбаров и оружейных хранилищ. A двадцать первого амбара - особливо!
***
Грендель брел по болотной тропинке и пытался вспомнить вдохновенные строчки, которые только что записал пером выпи на клочке пергамента, да позабыл на столе у себя в хижине. В отличие от своего вечного соперника Беовульфа, бедный поэт не имел возможности поднести к ногам возлюбленной золотых перстней и породистых щенков. Единственное, чем он мог завоевать сердце Прекрасной Дамы - это вдохновенные стихи, льющиеся бурным потоком из любящей души.
Место, в котором обычно назначал свидание Грендель, было вполне в его вкусе: зеленая полянка, находящаяся на пригорке, и потому менее заболоченная, чем вся окружающая местность, и посреди ее - могучий, в три обхвата дуб, в тени которого вольготно росли огромные яркие мухоморы. Когда-то Грендель, вдохновленный суровой красотой этого уединенного уголка, даже посвятил ему стихи: "У Мухоморья дуб зеленый", но дальше первой строчки дело так и не пошло.
Увидев сидящего под дубом человека, Грендель радостно побежал вперед, но остановился как вкопанный, когда увидел, что это вовсе не его возлюбленная, а вчерашний гость.
- Боярин Василий?.. - с трудом припомнил поэт его имя.
- Именно я, - вскочил с травы боярин Василий. - Извините, что отвлекаю вас от предстоящего свидания, но мне нужно срочно с вами поговорить.
- Может быть, лучше после? - вздохнул Грендель. - Заходите ко мне вечерочком...
- У нас нет времени, - деловито проговорил Василий. - Сейчас сюда придет ваша дама, и нельзя, чтобы она меня видела.
- Опять какие-то грязные тайны, - поморщился Грендель. - Однако я вас слушаю.
- Я повторяю свое вчерашнее предложение, - сказал Дубов и посмотрел куда-то вверх, на крону дуба.
- Какое? Я, знаете, в последнее время стал такой рассеянный...
- Отправиться в Белую Пущу и...
- Нет-нет, и не просите! - поспешно перебил Грендель. - Во-первых, это глубоко противно моему душевному складу. А во-вторых...
- Господин Грендель, если я обращаюсь к вам за помощью, то только потому что у меня нет другого выхода, а время поджимает. - Грендель вновь отрицательно покачал головой. - Ну хорошо, - почти с мольбой продолжал Дубов, - прошу вас только об одном: когда вы увидите вашу возлюбленную, то постарайтесь хоть на мгновение взглянуть на нее беспристрастно, просто как на постороннего человека, а не как на женщину, которая вскружила вам голову... Все, мне пора, - и с этими словами Василий побежал по тропинке в направлении Гренделевой хижины. На самом же деле он залег за одной из болотных кочек. Там было довольно мокро, но выбирать не приходилось. А Василий Николаевич очень хотел стать если и не участником, то хотя бы зрителем предстоящей бурной сцены, которую он задумал и срежиссировал.
С противоположной стороны по тропинке двигалась ничем не приметная с виду парочка - высокая блондинка в изысканном темном платье и коренастый мужичок в сером сюртуке.
- Жди меня там, - властно приказала дама слуге, и тот покорно удалился за дуб. - О, господин Грендель, как я рада вас видеть! - чуть не пропела она высоким приятным голосом, протягивая руки своему воздыхателю.
- Сударыня, я у ваших ног, - Грендель опустился на одно колено и почтительно поцеловал ей ручку.
- Ах, ну что вы, - так и зарделась дама. - Встаньте, пожалуйста, вы меня смущаете.
Грендель послушно поднялся и, вглядевшись в лицо своей возлюбленной, невольно отшатнулся.
- Так, подействовало, - радостно потер руки Василий в своем укрытии.
- Что с вами? - забеспокоилась Прекрасная Дама. - Господин Грендель, вы сегодня как-то не в себе.
- Да... - пробормотал поэт. - Как будто пелена спала с моих очей...
- Он только теперь приходит в себя! - раздался за спиной дамы громовой голос.
Дама резко обернулась - на нее со стороны дуба тяжелой поступью надвигался собственной могучей личностью господин Беовульф.
- Не смей причинить ей ничего дурного! - выкрикнул Грендель.
- Как же! - прогремел Беовульф. - Да она сама кому угодно чего хошь причинит!
- Что это значит?! - взвизгнула дама и затравленно заозиралась по сторонам.
- Не беспокойтесь, сударыня, - тоном ниже сказал Беовульф, - ваш так называемый слуга вам не поможет. Равно как и его "установки". Можете посмотреть - он там лежит, отдыхает и не скоро очухается.
- Что вы с ним сделали? - завопила дама.
- Ну, приложил разок златою цепью, - ласково прорычал Беовульф, Ничего, это не смертельно, я думаю. Просто легкое помутнение ума...
- Да-да, как будто пелена спала с очей моих, - продолжал бормотать Грендель. - Ах, как я заблуждался...
- Кстати, сударыня, - продолжал "наезжать" Беовульф, - что-то я не вижу на вас того перстенька, что я вам подарил.
- Я его забыла дома, - заметно побледнев, пробормотала женщина.
- А может, потеряли?
- Может, и потеряла...
- Ну так радуйтесь, я его отыскал! - И с этими словами Беовульф извлек из-за пазухи золотой перстень.
- Где вы его нашли?! - в ужасе отшатнулась Дама.
- Там, где вы его потеряли, - ответил Беовульф. И с явной угрозой добавил: - Нынче ночью.
Но тут, похоже, дама наконец взяла себя в руки.
- Вы, господин Беовульф, дурак, - с нескрываемым презрением произнесла она. - Но я знаю, кто за этим стоит!
Тут она небрежно оттолкнула стоящего на ее пути Гренделя и решительно двинулась за дуб. Через некоторое время она появилась со своим слугой, который шел, качаясь и еле двигая ногами. Прекрасная Дама, ужасно бранясь, отвесила ему пинка и быстро удалилась по тропинке. Слуга же, бормоча что-то себе под нос, поплелся следом за ней.
Беовульф и Грендель, некоторое время постояли, переминаясь с ноги на ногу и, видимо, не зная, что дальше делать. И в конце концов, смерив друг друга неприязненными взорами, молча разошлись в разные стороны.