- А действительно, Наденька, что это мы тут сидим, будто в рот воды набравши? Если особо не шуметь, то можно и поговорить.
- Да, пожалуй, - также вполголоса согласилась Надя. - Знаете, Ваше Величество, когда вы давеча за обедом читали стихи Касьяна, то я наблюдала буквально за каждым.
- Ну и как? - заинтересовался король.
- Никакого результата. Во всяком случае людоед, если он один из ваших поэтов, ничем себя не выдал. Разве что... - Надя замолкла.
- Ну, договаривайте, - шепотом поторопил ее Александр. - Если вам что-то показалось, то не таите.
- Мне показалось, что донна Клара... Ну, в общем, она как-то странно на вас глядела. Я бы об этом и не вспомнила, если бы не ее выпрыги за ужином. - ну, когда она заявила, что, мол, ежели людоед к ней заявится, и все такое прочее.
- Ну, это она просто от страха, - вздохнул Александр.
- А если донна Клара таким образом пыталась отвести от себя возможные подозрения? - предположила Надя.
- Все может быть, - не стал спорить король. - А что это вы, Наденька, за обедом мне сказали, что людоед не из поэтов? Ну, оттого что он Касьяна съел, а его стихи не взял.
- Знаете, Ваше Величество, по зрелому размышлению я пришла к выводу, что это, пожалуй, не совсем так. Поэты действительно живо интересуются стихами, но с одним уточнением - своими. Но отнюдь не чужими, особенно если они не хуже твоих собственных. А то, что писал Касьян, на мой взгляд, это все-таки настоящая поэзия, хоть и не без недостатков.
- Нечто подобное я и собирался вам сказать, - ответил Александр.
В темной комнате вновь повисло зловещее молчание.
- Ваше Величество, - вновь заговорила Надя, - из разговора с летописцем господином Пирумом я поняла, что вы, кроме всего прочего, являетесь прямым потомком князя Феодора Шушка. Ну, тестя королевича Георга.
- Да, это так, - согласился король. - Более того, и в последующие сто с чем-то лет, до прихода князя Григория, ново-ютландские короли несколько раз женились на княжнах из Белой Пущи, и наоборот.
- Это значит, что при определенном стечении обстоятельств вы могли бы занять княжеский престол в Белой Пуще? - деланно равнодушным тоном спросила Чаликова.
- Что за глупость! - удивился король. - Там уже есть свой князь, да и на что мне это вурдалачье царство?
- Да, но если с князем Григорием что-то случиться, то занять престол будет некому - ведь никого из Шушков не осталось...
- Нет-нет-нет, и слушать не желаю! - решительно перебил Александр. Если вы с боярином Василием и впрямь решились извести князя Григория, то я вам мешать не буду, но меня от ваших замыслов - увольте!
- Ну что вы, Ваше Величество, избави меня боже вмешивать вас в наши дела, - поспешно ответила Надежда. - Но хоть чисто отвлеченно поговорить о престолонаследии все-таки можно?
- Ну, отчего ж не поговорить? - мгновенно успокоился король. Поговорить можно. И даже нужно. А то заснем тут и не заметим, как нас... гм... ну, вы, Наденька, понимаете. Да, так вот насчет престолонаследия. Если продолжить вашу мысль, то я мог бы наследовать чуть ли не всем королевским, княжеским и прочим престолам Европы. Ведь Ютландский королевский двор, откуда изгнали Георга, находился в родстве со многими августейшими семьями. Ну а сейчас у нас, конечно, все по-другому. Вернее, так же, но только в местных мерках.
- В каком смысле? - переспросила Надя.
- Ну, например, в том, послании, что привез боярин Василий, Кислоярский царь Дормидонт именует меня не иначе как "брат Александр". И это не просто принятое обращение между монархами, а действительно так. Моя бабушка была замужем за его дедушкой. Или нет, кажется наоборот. Ну и с другими правителями из соседних княжеств, поменьше, мы тоже в родстве. Это, конечно, не Испания и не Пруссия, даже не Ливония, но все же...
- Но неужели для Вашего Величества в окружающих княжествах не нашлось подходящей невесты?
Как показалось Чаликовой, король горестно вздохнул, и Надя пожалела, что затронула эту тему, видимо, болезненную для Александра. "Может, половая ориентация не позволяет ему жениться?" - промелькнуло в голове журналистки.
- Видимо, не нашлось, - усмехнулся король. - Была одна вполне подходящая, так и та замуж вышла.
- Вы имеете в виду царевну Татьяну Дормидонтовну? - сообразила Надя.
- Ну да. Дормидонт приглашал и меня на свадьбу, да тут как раз дождик полил... А если по-серьезному, так черт бы побрал все эти августейшие браки! - неожиданно вырвалось у Александра. - И как я завидую Татьяне Дормидонтовне, что она вышла за человека, которого действительно любит!.. Ох, чего-то я расшумелся, - понизил голос король. - Эдак мы нашего людоеда спугнем.
Надя прислушалась к мертвящей тишине и вполголоса спросила:
- А разве вы, Ваше Величество, против династических браков?
Король немного помолчал и вдруг по своему обычаю свернул разговор на совершенно другую тему:
- Вот я слушаю вас, Наденька, и с боярином Василием беседовал, и заметил, что довольно странными словами вы порой изъясняетесь: династический, интересоваться, результат... Знаете, я вас еще как-то понимаю только потому, что немного знаком с европейскими языками. Правда, наречия своих предков, ютландских королей, к своему стыду, так и не выучил... Сдается мне, что прибыли вы сюда не совсем из Царь-Города...
- А откуда же, по-вашему? - упавшим голосом спросила Чаликова.
- Должно быть, из какого-нибудь торгового города, где смешались языки многих народов и иноземные слова естественно вошли в повседневное употребление. Ну, например, из Новой Мангазеи.
- Да нет, Ваше Величество, из Москвы. - Сказав это, Чаликова чуть не прикусила язычок.
- А, ну понятно, - протянул Александр, но по его виду Надя поняла, что тот слышит это название чуть ли не впервые.
Действительно, в параллельном мире, где жили король Александр, царь Дормидонт, князь Григорий и в котором волею судьбы оказалась московская журналистка Чаликова, Москва была небольшим городком, известным разве что тем, что, находясь на стыке Суздальского, Рязанского и Тульского княжеств, он время от времени переходил из рук в руки при княжеских междоусобицах.