- Будет сделано, Ваша Светлость, - понимающе кивнул барон Альберт. Только, простите, все лучшие люди уже в разъезде по вашим заданиям - и та женщина, и колдун, и господин этот, как его, имя такое мудреное...
- Да, - вздохнул князь, - упереди великие и славные дела, а с кем приходится работать? Все кругом или дураки, или плуты.
- Князь, обижаете! - позволил себе возмутиться Альберт.
- A я разве сказал, что ты плут? - хмыкнул князь.
- A кто же?
- Сам высчитай, коли не дурак. Ну ладно, что у нас там еще?
Барон замялся:
- Тут еще одно донесеньице из Мухоморья...
- Ну так докладывай, - пристукнул по столу массивной чернильницей князь Григорий. - Чего жмешься?
- Да опять Беовульф. Будучи в подпитии, похвалялся, что... Не знаю, как и сказать, Ваша Светлость.
- Ну раз не знаешь - говори, как есть.
- Похвалялся изловить вашу светлость, снять шкуру и натянуть на винную бочку.
Князь нахмурился:
- Давно пора этому суеслову язычок подкоротить...
- Так за чем же дело стало? - обрадовался Альберт. - Только скажи, князь, и будет сделано!
- Не спеши, барон, всему свое время, - осадил ретивого подчиненного князь Григорий. - Вот с походом на Царь-Город поспешили, и что вышло? Сейчас у нас есть что поважнее. Главное, чтобы те трое свое дело сделали, и уж тогда пойдем дальше. Ну, у тебя все?
- Все, Ваша светлость, - поспешно ответствовал барон Альберт. - Хотя нет, еще тут к вам явился некто князь Длиннорукий и просит принять.
- Длиннорукий? - удивленно вскинул брови князь Григорий. - Откуда он взялся - его же засадили в темницу... Ладно, примем, раз просит. Где он?
- Да тут же, у вас в прихожей.
- Ну так зови.
Альберт выскочил из кабинета и сразу же возвратился вместе с небольшого роста плешивым толстеньким господином в ободранном кафтане - еще совсем недавно он был градоначальником столицы Кислоярского государства и весьма влиятельным лицом при дворе царя Дормидонта.
Увидав Длиннорукого, князь Григорий старательно изобразил на лице радостную улыбку и, выскочив из-за стола, заключил гостя в дружеские объятия. A потом, немного отстранившись, поинтересовался:
- Но как же это тебе, дружишше Длиннорукий, удалось сбежать из-под охраны?
- Да так вот и удалось, - ответил Длиннорукий. - A разве не твои люди устроили мне побег?
- Ваша Светлость таких указаний не давали, - вставил Альберт, но князь Григорий укоризненно глянул на барона, и тот испуганно замолк.
- Ну ладно, как бы там ни было, я рад тебя видеть и приветствовать у себя, - поспешно сказал радушный хозяин. - Хотя, по правде, князь, упреки у меня к тебе тоже немалые. Что тебе велено было? Подготавливать радостную встречу царь-городских людей к моему приходу. A ты уместо этого пошел плясать по царскому столу уприсядку!
- Да не виновен я! - стал оправдываться бывший градоначальник. - Все этот лекарь бусурманский, он меня какой-то гадостью обпоил!
- A ты бы не пил, - хладнокровно парировал князь Григорий. - Вечно все у вас, у людей, через пень-колоду!.. Ну ладно, хватит про старое, давай думать, что дальше делать.
- A что делать? - переспросил Длиннорукий. - Ты же, князь, не отказался от своих намерений?
- Я о том, что с тобою делать. Пристроил бы я тебя на конюшню навоз убирать...
- Согласен! - радостно выпалил Длиннорукий. Григорий поглядел на него с некоторым изумлением, но продолжал:
- Да там уже трудится один достойнейший лиходей и душегуб. Ну да ладно, погуляй пока, а потом дам я тебе одно заданьице по твоей части. Денька через три, коли все обойдется...
- Что обойдется? - переспросил Длиннорукий.
- A вот это уж не твоего ума дело, - угрюмо проворчал князь Григорий. Поедешь у Новую Ютландию, иначе - Мухоморье...
- Что, к самому королю Александру?
- Да на что мне Александр - у него одни пустяки на уме. Нет, поедешь к его сродственнику. Как его, Виктору, и... Нет, это долгий разговор. Ты, князь, видать, притомился с дороги, отдохни покуда. A ты, барон, укажь ему горницу посветлее.
- Слушаюсь! - вскочил Альберт.
Когда барон Альберт и князь Длиннорукий покинули кабинет, Григорий встал из-за стола, подошел к окну и, вперив бездумный взор светлых глаз в хозяйственные постройки и маячившие за ними высокие серые башни своего кремля, пробормотал:
- Не к добру все, не к добру... Ни на кого нельзя положиться, ни на кого. Эти бы три дня перебиться, а уж тогда и развернемся на всю мерку.
***
Не то чтобы Василий Дубов не любил лошадей. Отнюдь. Красивые, сильные животные. Вот только о неудобствах верховой езды он узнал лишь теперь и в полной мере. Увы, много в нашей жизни есть такого, что лучше наблюдать со стороны. Потому как, попробовав, можно сильно разочароваться. Вот в таком настроении и пребывал Василий. Да еще и дождь! Да еще и Кузька, устроившись в дорожной сумке, притороченной к седлу, докучал неприятными расспросами:
- Боярин Василий, а пошто ты сбрую на лошадь одевать не умеешь?
- А в Царь-Городе за меня это слуги делали, - нехотя поддерживал разговор Дубов. Ему казалось, что от мерной тряски у него уже все внутренности спутались в клубок, как недоваренные макароны, и даже доктор Серапионыч, делая его вскрытие, не сможет их распутать. А Кузьке, видать, очень хотелось поговорить, и он продолжал цепляться к своему спутнику:
- Вот слушаю я тебя, Василий Николаич, говорю с тобой, а все чую - что-то тут не так.
- Так, не так - какая разница. Лучше бы дождь кончился. И вообще, скоро ли приедем?
Но Кузька, пропустив вопрос мимо ушей, продолжал рассуждать:
- А коли ты боярин, да еще от самого царя Дормидонта, так пошто не остановился у короля в замке, а трясешься тут по этим ухабам? И ежели ты боярин, то какие у тебя могут быть делишки с колдуном, с Чумичкой? И потом, настоящие бояре путешествуют со всею челядью, а ты - с этим пареньком, да и того в замке оставил. Да еще с домовым, со мною то бишь. Так что никакой ты Василий, не боярин!
- Да, Кузька, в логике тебе не откажешь, - усмехнулся Дубов.
- А ты не увиливай, не увиливай! - вылез из сумки Кузька и ловко, будто кот, перебрался на лошадиную холку, где и устроился напротив Василия. - А вдруг ты служишь этому вурдалаку, князю Григорию? Тады что? - с чувством вопрошал он, размахивая маленькими ручками. И сам же отвечал: - Тады я тебе не помощник!