— Только не падайте вновь в обморок, — предупредил он, — я не привидение и не монстр. К тому же готов ответить на все множественные твои вопросы.
— Но…,- пыталась выразить в словах свою мысль Таня, только у неё опять ничего не получилось и тогда она, прибегнув к помощи пальцев, показала на ошейник и на него.
Он, придавливая на себе обоими руками одеяло, пробовал объяснить:
— Так получилось, что я родился сыном оборотня. Но куда же вы опять, — похлопал он её по щекам, — не с чего так часто хлопаться, я успел заметить, вы барышня не робкого и глупого десятка.
Она метнулась. Куда? Наверное, на потолок. Он ловко поймал. Прижал к себе.
— Не… не прикасайтесь ко мне… — сделала она попытку вырваться из его рук.
— А вы не скачите.
Внимала она медленно. И происходило это не от слабости воображения, а от предмета этого самого воображения. Оборотень!
— Мне дурно. Я не понимаю, я ничего не понимаю, — попыталась она ещё раз освободиться.
Красивое, мужественное лицо спокойно. Бархатный голос чёток и ровен:
— Тем хуже для вас. Тут и понимать-то ничего не надо, примите всё как есть. Я одинок и мне не у кого попросить помощи. Меня пытались убить.
— Как! Но такого не бывает! Оборотни только в книжках и бабке Матрёны сказках. — Бормотала она, совсем растерявшись.
— Как видите, бывают, — вздохнул он, дотягиваясь до своего ошейника в её руках.
Таня заволновалась и отдёрнула руку. Она пока не решила с кем ей страшнее с доберманом или вот с этим чудом.
— Ты укусишь меня или поцарапаешь, и я буду тоже собакой? — дрожащим голосом спросила она. — А может я уже оборотень, ведь доберман меня царапал?
Он усмехнулся и тряхнул красивой головой.
— Из каких таких источников вы, милое дитя, таких глупостей набрались?
Таня задумалась: а действительно — откуда растут ноги её познаний?
— Так и быть я скажу. Из книг, а разве не так?
— Абсолютно.
— Но пишут и рассказывают… Говорят, вас убивает только серебренная пуля.
Он насмешливо отрезал, а потом твёрдо потребовал:
— Не верьте. И извольте прекратить говорить глупости. Отдайте мне ошейник, и я опять стану доберманом.
Таня, посмотрев на лоскут кожи, задумалась, а потом резко отдёрнула руку.
— Значит, непременнейше хотите поговорить? Ну да, конечно, вы ж всегда жалели, что я не человек.
Она, вслушиваясь в его необыкновенной красоты, бархатный голос, спросила совершенно ни о том, о чём хотела.
— Вы голый?
Он развёл руками.
— Представьте себе. — И уточнил:- Вас что, это пугает?
Выглядел он при этом абсолютно невозмутимым и сносил её каверзные вопросы со спокойствием стрелка.
— Собственно нет… Не знаю… М-м — да… — запутавшись покраснела она.
— Мы ж провели столько ночей на одной постели, — улыбнулся он.
Совершенно сделавшись пунцовой, она попробовала выкрутиться из щекотливого положения.
— Не путайте меня. Это не считается. То с собакой…
Её обескураженный взгляд полоснул по нему. Она вспыхнула, её руки инстинктивно поправили волосы и прикрыли грудь.
— Это одно и тоже сударыня. И вот ещё что, раз уж зашла об этом речь, княжна, вам придётся достать мне одежду. Я заплачу… Не сразу, как выберусь из этой истории.
Она подалась к нему пытаясь рассмотреть и простонала:
— Вы, правда, не опасный и я не превращусь в оборотня?
— До сих пор же не превратилась.
— Это правда, но…
Она витала в облаках романтических эмоций.