— Вы чего здесь такое выделываете?
Случилось так, что эти два эпизода совпали по времени и лестница, дрогнув, под орущими и отшатнувшимися девками, с великим шумом рухнула. Марфа крича, как скаженная на потерявшего способность говорить Митрича и почёсывающую ушибленное место под грудью Прасковью, торчала в мягкой вскопанной недавно садовником под посадку цветов клумбе. Прасковья с Митричем переглянувшись, с трудом вытащили охающую и хромающую бывшую ещё минуту назад в крепком теле девку. Митрич оценив повреждённую и не подлежащую восстановлению клумбу, принялся рассказывать им, кто такие они есть и с чем их обоих вместе и порознь едят.
— Это ещё ты хорошо, летя с той верхотуры отделалась, могла бы шею запросто сломать и себе и Прасковьи. А что за кашу ты мне из клумбы организовала, корова, за каким мёдом тебя туда понесло?
— Окно хотела протереть, — сочинила та на ходу.
— Ну да, ночью, другого времени не нашлось, рассказывай сказки.
— Правду баю.
— Тогда чего же взлетела вороной.
— Пёс напугал…
Таня вскочила в комнату на грохот за окном. Доберман стоял лапами на подоконнике и хитро скалился в улыбке.
— Что там? — заглянула она в густой вечер, но ничего не увидела, — что-то упало, я слышала?
Пёс спрыгнул на пол и потопал, не оглядываясь к двери, Тани ничего не оставалось, как последовать за ним. Шутки в ванной с брызганьем на пса, мирно рассматривающего стену, на этот раз так спокойно не обошлись. Он, развернувшись, шлёпнул пару раз по воде лапой, купая её в фонтане взлетевших под их мощью мыльных брызг. Девушка, прикусив губу, нырнула в мыльную пену.
— Бессовестный, отвернись к стене. — Помотала она ему пальчиками перед носом.
Не затягивая купанье, она быстро, при таком пикантном случае, выскочила в простыню из воды, уступая ему ванную. Торопилась быстрее снять ошейник для того, чтобы услышать его голос. Но слух вырвал сначала совсем другое: он смеялся.
— Княжна, ты хитрая киска, любишь проказничать сама, но обижаешься, когда это делают с тобой другие.
— У нас сила шуток разная. Как вода с настоем из мяты и хвоща?
— Я могу остаться здесь даже ночевать.
— Неужели?
— А что, это идея.
— Тогда я пошла.
— Княжна, а одежда… Так в простыне и пойдёшь?
— Ой, отвернись, — напугалась Таня, обнаружив его правоту.
— Жди, когда я водружу на шею ошейник и начну сверлить стену глазами.
— Ну, хорошо, я тебе это припомню, — пообещала она.
И когда в спальне доберман, крутясь под ногами, подставлял шею, предлагая ей снять ошейник, она, нырнув под одеяло, отвернулась от его претензий. Барон, подождав милостыни, перепрыгнул через неё и лёг рядом. Таня, удивляясь его наглости надулась, но ошейник принципиально не сняла. Барон, сверкнув умным глазом, придвинулся к ней и, обняв её лапой, положил морду к ней на плечо, словно всем своим видом показывая, что ему и так не плохо. Таня, воспользовавшись закрытыми его глазами, ловко отстегнула ошейник. Сергей, не ожидавший такого, растерялся, оказавшись практически перед ней голым, он запаниковал.