Взяв под контроль мозг детеныша и управляя подвластными ему процессами, Джасс наблюдал за трансформациями оболочки. Тело мальчишки превращалось то в птенца ворона, размерами не уступающего орлу, то в огромного волчонка, то в бурого медвежонка. В принципе, все звери соответствовали представителям местной фауны. Да и в легендах, слышанных бывшим создателем краем уха, говорилось о людях-оборотнях, способных перекидываться в различных зверей.
Неужели он ошибся, и встреченная им в день освобождения птица так же порождение этого мира, а не пришелец из другого? Неужели ему так и не суждено найти еще хотя бы часть себя!
В отчаянии Джасс хотел отшвырнуть от себя тело ребенка. При этом тот, пораженный в мозг, несомненно мгновенно погиб бы. Однако в последний момент присущий создателю инстинкт творца побудил интерес к работе со столь необычным, способным к физическим трансформациям материалом.
- 42 –
Поднимающаяся от горизонта грозовая туча начала поглощать опускающийся солнечный диск. Ворон впервые кружил над городом при дневном свете, и многие старооскольцы, оказавшиеся вне прохладных квартир в этот душный предгрозовой вечер с удивленными возгласами взирали на громадную черную птицу. Кто-то снимал ее полет на камеры мобильных телефонов. Кто-то кричал о вестнике грядущей беды. Старушки неистово крестились, поминая дьявола.
Но оборотню не было дела до вызванного им переполоха. Когда стажер высказал сожаление о невозможности поиска с воздуха, он понял, что теперь все зависит только от него. Ему давно надоело скрывать свои способности. И теперь, когда на месте пропажи сына явно ощущался след некой сущности, встреченной им несколько лет назад во время ночного полета, Ворон не собирался доверяться лишь обычным человеческим способностям друзей. Он воин-оборотень. Его долг защищать свой род!
Поднявшись в воздух, оборотень устремился к месту, где последний раз был замечен автомобиль похитителей, и принялся кружить над тем районом, внимательно осматривая окрестности. Постепенно расширяя круги, он вскоре оказался над дачным поселком, где когда-то совершенно случайно встретил Марину и, сам того не подозревая, освободил ее из рук похитителей. Несмотря на прошедшие годы, Ворон хорошо помнил то место, и воспоминания заставили непроизвольно свернуть к нему.
То, что он там увидел, заставило его громко каркнуть и камнем ринуться вниз. У той самой дачи, с территории которой он несколько лет назад унес свою будущую супругу, стояла разыскиваемый «БМВ». А снизившись, оборотень ясно ощутил присутствие чужой сущности.
Снизившись к самой земле, Ворон пролетел к заброшенному недостроенному дому на соседнем участке и приземлился на него. Затаившись за выросшем в нанесенном на перекрытие мусоре ветвистом кусте черноклена, он внимательно осмотрел двор дачи, где вероятно находился его сын. Там на крыльце сидел тщедушный мужичок, который что-то бормотал себе под нос и периодически сплевывал.
Подождав около минуты, оборотень одним взмахом крыльев поднялся в воздух и приземлился перед бормочущим человеком, которым был никто иной, как Баламут.
- Хренасе! – удивленно уставился тот на оказавшуюся перед ним огромную птицу. – Я же ничего не курил. Может пыльцы какой надышался? – он обвел взглядом заросший сорняками участок, после чего обратился к Ворону: - Слышь, глюк, сгинь, а? А то на меня и так Мотыль крысится. Не дай Боже выйдет и увидит тебя. Точняк подумает, что я опять обдолбался.
Вовчик зажмурился, сжав веки изо всех сил, дабы прогнать глюк. В это время от заполняющей небосвод грозовой тучи донесся громовой раскат. Сильный порыв ветра разорвал застоявшуюся духоту, зашуршал ветвями деревьев, поднял в воздух выхваченный откуда-то целлофановый пакет.
- А где птица Рух? – удивился Баламут, когда, открыв глаза, увидел перед собой высокого парня атлетического сложения, одетого в маскарадный костюм из черных перьев – за время, проведенное в земном мире, оборотень приучился к местной морали, и потому сейчас, обернувшись человеком, непроизвольно оставил на теле перьевой покров.
- Где мой сын? – схватив Баламута за шкирку, Ворон поднял его перед собой.
Пуговицы на рубашке не выдержали и с треском отлетели. Вовчик рухнул вниз, упал на четвереньки и, не поднимаясь, резво драпанул внутрь дома. Отбросив оставшуюся в руках тряпку, оборотень двинулся за ним.
Карапет в ожидании шефа подремывал. Мотыль, обладающий более мнительным характером, продолжал изводить себя вероятными разрешениями сложившейся ситуации, не находя хоть какого-нибудь более менее приемлемого выхода. Вползший на четвереньках голый по пояс Баламут отвлек его от раздумий.
- Опять нажрался, урод, - не спросил, а констатировал появление подельника Николай, тяжело поднимаясь с дивана. – Убью!
Однако привести к исполнению угрозу не удалось и в этот раз, ибо Мотылю показалось, будто следом за Баламутом в дверь ломится медведь. Испуганно отскочив и рухнув на диван, он рассмотрел, что это всего лишь здоровый мужик, одетый в странные, похожие на перья лохмотья.
- Где мой сын? – произнес незваный гость.
- Это чо за клоун? – зевая, промычал разбуженный Карапет.
- Это Ворон, - еле слышно ответил Евсиков, узнавший мужика в странном наряде. Он рассмотрел, что окаймляющие шею и кисти рук перья будто бы растут прямо из кожи.
Пять лет назад, когда нечто подняло его в воздух и сбросило в заросли ежевики, Мотыль решил, что все это привиделось в бреду, после того, как подкравшийся сзади освободитель заложницы вырубил его предательским ударом. Смущало отсутствие шишки или синяка, указывающих на место удара, но Евсиков, как и любой выросший в Советском Союзе человек, был материалистом, и никакие сверхъестественные причины не могли прийти ему в голову. Сейчас же, видя покрытое иссиня-черными перьями тело и вспомнив странные слухи, ходившие по городу об этом человеке, он почувствовал какой-то непонятный, доселе незнакомый животный ужас. Возможно, причиной тому было нервное напряжение последних часов. Бывший браток вдруг отчаянно позавидовал придурашному Баламуту, который, нажравшись, прополз на четвереньках через комнату, забился между диваном и стеною и затих, вероятно, забывшись пьяным сном.
- Не понял, какой еще Ворон? – вскочил с дивана Карапет и, стряхивая остатки дремоты, с хрустом в лопатках покрутил плечами. – Мужик, тебе чего надо? Здесь не наливают.
- Где мой сын? – повторил оборотень и шагнул к шустрому крепышу.
Поняв, что неадекватный незнакомец настроен агрессивно, Карапет решил усмирить его тычком в печень и, глянув для отвлечения внимания в сторону, нанес стремительный удар… И провалился. По инерции пришлось сделать шаг вперед, однако ворон поймал его, словно сопливого пацана, за шкирку, окончательно разорвав разошедшийся на спине пиджак, и, встряхнув, отбросил на диван. Диван от удара сдвинулся к стене, придавив спрятавшегося Баламута. Тот придушенно вякнул и заскребся, пытаясь выкарабкаться на свободу.
Окончательно поддавшись панике, Евсиков затравленно озирался в поисках путей бегства. Дверь загораживал покрытый черными перьями маньяк. Маленькое окошко снаружи закрывала металлическая решетка. Мелькнула мысль броситься в подвал под защиту новоявленного босса, будь он неладен. Но перспектива оказаться в тесном помещении между двух маньяков как-то не прельщала. Поэтому, как только Ворон сделал шаг от дверей в сторону дивана, Мотыль бросился в освободившийся проход. Однако был перехвачен молниеносным движением и безжалостно отброшен на диван. Царапающийся за спинкой Баламут снова вякнул и затих.
- Где мой сын? – в очередной раз повторил вопрос оборотень. – Где тот, кто его забрал?
- У-у, сучара! Порву так, что свинья со своей фуфайкой обзавидуется! – прорычал сквозь зубы Карапет и снова ринулся в атаку. И снова напоролся на жесткий отпор и был отброшен назад. Древний диван не выдержал и с жалобным скрипом просел на подломившихся ножках. Баламут на этот раз не издал ни звука.
Ворон пристально посмотрел на Евсикова, и тот трясущейся рукой указал на ведущую в подвал лестницу. Оборотень подошел к ней и будто бы прислушался. Его глаза сузились, ноздри, наоборот, расширились, словно уловив какой-то особый запах, из груди вырвалось нечто похожее на карканье. Быстро но бесшумно ступая по металлическим порожкам он спустился вниз.