- Вачек, выбирайся отсюда побыстрее. Уже поздно. Нас могут застукать в любой момент. Еще раз спасибо тебе. Большое, пребольшое – мне хотелось скорей выставить его, и начать воплощать свой план в жизнь.
- Да, я всегда только рад, мыша. Ты заходи, если, что. И вообще, просто заходи – сказал мне Вачек, уже вылезая изо окна.
Попрощавшись с другом, я опрометью бросилась на кухню.
Мари в легком недоумении наблюдала, как я доедаю шестой бутерброд с колбасой.
-Эшли, деточка, с тобой все в порядке? Живот не болит? – спросила она.
- Я чувствую себя отлично, мА. Просто сильно проголодалась. Мам, может, я схожу в супемаркет за продуктами? У нас, по-моему, молоко закончилось.
Мари удивилась еще больше.
- И откуда такое рвение? Обычно тебя силой на улицу не выставишь. С тобой точно все в порядке?
Я кивнула.
- Ну, ладно, иди, переодевайся. Я приготовлю для тебя список необходимых продуктов. Деньги возьмешь в коробке для домашних нужд.
Я вприпрыжку побежала вверх по лестнице, Мари провожала меня задумчивым взглядом.
Когда, я вышла на улицу, настроение было отличным. Солнце светило на небе, как огромный софит. Я подставила ему свое лицо, и жмурилась от удовольствия.
Посмотрев вперед, я увидела полицейскую машину. Радость быстро утихла, мне навстречу шел Алан Бей.
- Здравствуйте мисс Ламар. Эшли. Как поживаете? – поздаровался коп.
Я настороженно вглядывалась в его глаза. Что произошло? Неужели прошлой ночью я таки набедокурила?
- Привет, Алан. Спасибо, хорошо. Что вас привело к нам? – как можно дружелюбней сказала я.
- Я хотел задать вам еще один вопрос, Эшли. А в чем вы были одеты в тот вечер? – обыденно спросил Алан.
Я испуганно заморгала. Боже, он нашел обрывки платья.
- А какое это имеет значение? Что за странный вопрос – защищалась я.
Офицер смущенно потупился, покраснел, и извиняющим тоном сказал:
- Да, в общем, я не за этим приехал. Я беспокоился о вас. Хотел узнать все ли в порядке? Вчера вы были слишком напуганы. Может вам все же есть, что сказать? Может вас кто-то обидел?
Я облегченно выдохнула. Какой милый парень, хоть и немного навязчивый.
- Все в порядке офицер! – я широко улыбнулась и шутливо козырнула рукой.
- А куда, ты направляешься? – Алан перешел на неформальный тон – Может, я подвезу?
- Нет, спасибо, не нужно. Я хочу прогуляться. До встречи, инспектор. – я дала понять, что беседа окончена. Каким бы милым и симпатичным не казался Алан, ради него, я не собиралась менять свои планы.
Алан Бей поехал по своим полицейским делам, а я направилась выгуливать своего зверя….
Ночь прошла «феерически».
Если я когда-нибудь и сомневалась в существовании ада, то теперь точно знала, ад есть, и он живет во мне. Внутри меня гудел огонь. Моя кожа истлевала, глаза иссохли, внутренности как будто взбиты миксером, мозг сгорел заживо, сердце перестало биться. Оно не билось, а просто катилось по часовой стрелке, вырывая артерии и вены из насиженных гнезд. Кровь шла неровными толчками по истерзанным жилам. Тело корчилось от невыносимой муки, изо рта рвался немой крик, руки скрюченные, как у старухи, царапали пол.
Я злилась, я ругалась последними словами. Потом просила, уговаривала, умоляла. Не помогало. Зверь хотел наружу. Силы покидали меня с каждой минутой той бесконечной ночи.
Самое страшное, нельзя закричать, нельзя звать на помощь, нельзя шуметь, нельзя пожаловаться. Тысячи, миллионы нельзя.
Я думала, ночь никогда не кончится. Я больше не увижу рассвета. Не встану, не воспряну для нового дня. Я медленно умирала в мучительной агонии с каждым ударов часов.
Что такое вечность? Вечность – это секунда, один сдвиг стрелки часов. Миг, в котором я гибла тысячью смертей.
Боль, испепеляющая, беспощадная, жила во мне своей жизнью. Гуляла по всем клеткам моего тела. Как разрушительный ураган. Как смертоносное торнадо.
Жалкий маленький беспомощный бельчонок, пытался победить атаки пантеры.
Огромный зверь весом в тонну бился в теле маленькой девчонки.
За ночь бывали такие моменты, когда я была готова сдаться. Отпустить все. Отдаться звериной сущности. В такие минуты, я крепко обнимала себя за живот, скукоживалась в комок и уговаривала саму себя:
«Соберись, Эшли. Ты должна потерпеть. Ради Кела, ради семьи, ради любви, ради жизни, ради себя!»
Безумие на краткий миг отступало, чтобы накатить на меня с новой силой. Силой такой, что я захлебывалась от нечеловеческой боли, разрывавшей на части все мое естество.
Я не верила, что это когда-нибудь кончится, но с появлением первых лучей солнца, зверь затих во мне. Боль и жар отступили.