Но Ульф тут же поставил ее на камни, и колкая тревога от прикосновения прошла.
— Возьми фонарь, — распорядился муж. — Будешь светить себе под ноги, чтобы не споткнуться.
С темного неба внезапно прилетел ворчливый раскат грома. Света, уже потянувшись к фонарю, быстро глянула вверх.
Небо казалось черной пропастью, зиявшей над ее головой. Без грозовых отсветов, без звезд. По краям его чернильными разводами на темном бархате проступали тучи.
— Лучше под ноги смотри, — негромко посоветовал Ульф.
И стиснул Свете локоть. Выждал, дав время поднять фонарь, затем потянул в темноту.
Камни, закрывавшие дно оврага, нехорошо покачивались под Светиной ногой. Несколько раз от падения ее спасала лишь рука Ульфа.
Щербатые склоны оврага наконец сошлись. Ульф, дойдя до крутой ложбинки между ними, остановился. Молча притянул к себе Свейту, обхватил ладонями ее талию, подпихнул…
И практически вытолкал жену наверх. Приказал, вслед за ней выныривая из оврага:
— За мной.
Потом Ульф зашагал в сторону ближайшего зарева, мерцавшего над крышами крепости. А шагов через пятьдесят его догнал новый раскат грома. Уже долгий, громкий.
Гроза пришла, мелькнуло у него. Но дождя нет, молний тоже не видно…
И не знай почему, но Ульф вдруг вспомнил, что Тор Одинсон, сын Одина — бог грозы.
Надо поскорей заканчивать с огнями, решил он.
А следом над его головой сверкнула молния. Двор покинутой крепости залило белым сиянием.
Ульф, уже не церемонясь, схватил Свейту в охапку. Закинул на плечо, чуя, как от нее пахнуло изумленным испугом — и понесся туда, где полыхали отсветы пламени. На ходу пригибался все ниже, слушая, что лепечет жена, которую он прихватил не слишком удобно:
— Ульф, что? Я идти. Нет.
Но яма, залитая багровым заревом, была все ближе. И ответил он уже на краю ямы, опуская Свейту на землю:
— Быстрей. Не нравится мне это.
Волчья шерсть с лица Ульфа пропала, нос и челюсти укоротились. В отсутствие людей, как Света и надеялась, звериная часть отступила. Затаилась.
Но сам Ульф был напряжен. Сверху опять ударил раскат грома, разнесся над крепостью, оглушая…
Как невовремя, тревожно подумала Света. Потом обернулась к яме, в которой билось пламя.
Дыра, прожженная в земле огнем, оказалась не слишком большой — шагов пять в диаметре, метра три в глубину. Справа над ямой возвышалась каменная постройка без окон. Стену ее перечеркивала зияющая трещина.
Сверкнула молния, и эта трещина растворилась в сиянии. Языки пламени в яме выцвели.
Света присела. Торопливо начертила в горячей земле перевернутую руну Фе, накрыла ее пальцами. Замерла, дожидаясь результата.
И ничего. Ничего.
Огонь в яме продолжал полыхать.
Сверху опять загрохотало — словно небо над головой кто-то рвал на части. Ульф по-волчьи пригнулся.
Что-то не так, осознал он. Эти молнии, гроза без дождя…
И Свейта чертила на земле уже вторую перевернутую руну Фе. Потому что после первой огонь не погас.
Хильдегард до последнего подчинялась Торгейру, внезапно припомнил Ульф. Хотя ее колдовство было сильным. А наслать лед и огонь на города могла лишь ее рука…
Но Хильдегард Торгейра слушалась. Тот хвастался, что отмечен милостью Одина, хозяина рун. Может, Хильдегард подчинялась Торгейру не просто так? Что, если Один, первый мастер рун, мог в любой миг лишить ее дара?
Словно соглашаясь с ним, рядом ударила молния. В двадцати шагах от Ульфа по земле растеклась лужа раскалено-белого свечения. Сверху ее пригвоздил синеватый росчерк. И грохотнуло так, будто молния прилетела с крепостной стены.
Шерсть, резко стрельнувшая по щекам, тут же встала дыбом. Запах грозы не просто лез в ноздри — он их резал.
А в яме продолжали трепыхаться языки пламени. Свейта, присев с краю на корточках, чертила уже третью руну. От нее ощутимо тянуло ужасом — и запах этот пробивался сквозь острый, нестерпимо-свежий аромат грозы.
— Уходим, — заорал Ульф, нагибаясь к ней.
Она еще успела крикнуть:
— Нет руна, нет идти.
Но Ульф, не тратя времени на болтовню, рывком поставил ее на ноги. Потом рванулся к двери амбара с треснувшей стеной, таща за собой Свейту. Выбил пинком дверь, влетел внутрь и сдавил жену в объятьях. Бросил:
— Похоже, руны перестали тебя слушаться. Среди людей их первым хозяином был Один. Он получил власть над рунами, он передал ее потомкам… может, Один способен этот дар не только передать своим праправнукам, но и забрать?