Собаки, конечно же, нигде не было. Макс прошел по дорожке к загонам для скота и обнаружил там несчастное животное с огнестрельной раной в левой части черепа. В пса явно стреляли из дробовика. Бруно был еще жив, но надежды не было. Через рану был ясно виден мозг, двигательные функции атрофировались. Когда Макс приблизился, в затуманившихся глазах пса не было даже намека на узнавание.
Макс растерялся: он не знал, что делать. Было понятно, что Герти нельзя видеть своего питомца в таком плачевном состоянии. С другой стороны, насколько он мог судить, собака могла умирать еще несколько дней.
Макс огляделся по сторонам. Фермер устроил это безобразие – ему все и разгребать. По крайней мере, так считал Макс. Но Фольц смылся. Выстрелить в собаку у него смелости хватило, а вот посмотреть в глаза ее рыдающей хозяйке – нет.
В конце концов Макс вернулся, сообщил Герти печальные новости, обнял ее, поцеловал и попробовал утешить, как мог. Ее мать не разрешила ей пойти взглянуть на любимую собаку – сказала, что это слишком ее расстроит. Макс позаимствовал у отца Герти рабочий комбинезон и вернулся обратно, прихватив с собой лопату. Он колебался, стоит ли ему добить собаку, но другого выхода просто не было. Максу пришлось собрать всю свою волю в кулак, но все же он в конце концов смог ударить Бруно лопатой по голове. К счастью, пес умер почти мгновенно. Макс положил его в мешок и похоронил в дальнем конце сада. Макс был довольно сентиментальным юношей и поэтому очень жалел свою прекрасную подругу, хоть и не любил ее пса. На могиле Бруно он установил маленький крестик, а сверху положил косточку. Герти почувствовала его сострадание так же отчетливо, как реальное прикосновение, и связь между ними стала еще сильнее.
Но как Герти узнала, что ее собаку застрелили? Этот случай чрезвычайно заинтриговал Макса, и он начал собирать истории о предчувствиях и осознании людьми чьей-то внезапной смерти. Часы в доме родителей останавливаются в ту самую секунду, как гибнет их сын, разбившийся во время испытательного полета; собаки вдруг начинают выть, потому что в это время их хозяин сбит трамваем. Даже после того, как увлечение паранормальными явлениями ослабло, Макс продолжал собирать подобную информацию просто по привычке. К тому же у него так и не дошли руки отменить подписку на «Новый метафизический сборник».
Разве он мог не обратить внимания на рассказ одной женщины из Зальцгиттера о том, что у нее было видение, как строительная балка падает на голову ее мужу, причем в тот самый момент, когда машинист подъемного крана убил его из-за собственной небрежности? Разве не болью и стрессовыми ситуациями были вызваны провидческие предсказания колдунов и шаманов – краснокожие укладывались связанными на солнце без воды, чтобы воочию увидеть своих богов; храмы ацтеков сплошь сочились кровью человеческих жертвоприношений, и даже христианские святые общались с божеством в моменты агонии? В общем, собираясь написать статью на конкурс – этой «профессиональной искусной бредятины», как говорил об этом Макс своему другу Арно, – он вернулся к своей старой папке.
Почти все случаи внезапного осознания чужой смерти были как-то связаны либо с серьезной травмой головы, либо с острой нехваткой кислорода, как при утоплении. Ну, это, конечно, если отнестись к этому с определенным предубеждением – то есть если умышленно искать подтверждение существования сверхъестественных сил, а не смотреть на происшедшее беспристрастно. Существует даже специальный технический термин для такого образа мышления: телеология – выдвижение своей гипотезы и последующие попытки найти ей подтверждение, вместо того чтобы делать выводы, отталкиваясь от имеющихся свидетельств и фактов. Макс похоронил свой врачебный скептицизм и в дальнейшем контактировал только с той частью своей души, которая жаждала верить в чудеса. Он начал задаваться вопросами о том, какие механизмы могут быть задействованы, когда сознание отключается, но в то же время что-то иное на миг подает голос, звучащий в голове у человека и преодолевающий огромные расстояния – через океаны, неприступные горы и бескрайние пустыни. «И можно ли в принципе, – спрашивал себя Макс, – как-то использовать эту силу, как-то обуздать и развить ее?» Нет. Разумеется, нет. Но при желании можно поспорить о том, что это возможно.
А что, если бы удалось понять, что происходит при помутнении рассудка, если бы удалось изучить этот механизм и воспроизвести его у наших солдат без нанесения им травмы и без стресса? Тогда на территории Рейха можно было бы отказаться от радиоприемников, заменив их надежной и мгновенно действующей связью.