Еще два квартала Янник переваривал информацию о том, что Давид передал пакет коллеге своей возлюбленной, и пытался сопоставить ее с эмоциями друга по время посещения галереи. Столько разочарования только из-за того, что там не оказалось женщины, с которой он развлекался всего лишь одну ночь?
Когда Давид рассказал ему о своем плане отыскать Мету и подарить ей что-нибудь, чтобы загладить свою грубость, он с радостью согласился. Умный ход. Если бы все прошло хорошо, то дама, вполне возможно, позволила бы «на бис». Против этого Янник ничегошеньки не имел. Потому что если Давид будет доволен, то и ему что-нибудь перепадет. Приятное разнообразие, поскольку мир чувств Давида обычно напоминал скорее мрачную трясину.
— Ты хоть положил в пакет карточку со своим адресом или еще что-нибудь? — спросил наконец Янник в надежде, что еще не все потеряно.
Давид замедлил шаг, словно этот вопрос заставил его опустить паруса.
— Нет. Я исходил из того, что поговорю с ней и пойму, хочет она встретиться со мной еще раз или нет.
Янник застонал и тут же был вознагражден сердитым взглядом друга. Однако в этот момент ему было абсолютно все равно, что Давид едва не скрежещет зубами от ярости. Они оба рвали задницы, пытаясь пройти по следу Меты, который спустя неделю был каким угодно, только не четким. Но они нашли его и последовали за ней в этот жалкий квартал стеклянных витрин. После всех предпринятых усилий Янник ожидал большего, чем анонимный подарок.
— Ты хочешь сказать, что у нее нет возможности связаться с тобой? Давид, зачем ты все усложняешь?
— Судя по тому, как Мета смотрела на меня в галерее, у нее вряд ли возникнет желание увидеться со мной снова.
— Постой-ка, так она была там?
Яннику не нужно было слышать ответ, потому что на него уже обрушилось с трудом сдерживаемое разочарование Давида, которое в любой миг могло превратиться в ярость. И в нем разлился страх, по ощущениям похожий на то, как если бы он проглотил множество долек лимона сразу. Хотя Янник совершенно точно знал, что Давид не станет вымещать на нем свою фрустрацию, он невольно втянул голову в плечи. Испуганный визг внутри него, который мог слышать только Давид, издавало существо, совершенно не убежденное в безопасности ситуации. Давид бросил на друга понимающий взгляд и похлопал его по плечу.
Некоторое время они молча бежали по улицам. Вода заливалась за воротники, мокрые брюки прилипали к ногам. И это заметно меньше беспокоило Янника, чем Давида, который по-прежнему выглядел мрачнее тучи. Янник злился только из-за того, что не может закурить под дождем. Бурек бежал в нескольких шагах впереди, вроде авангарда, прижимаясь к стенам домов, чтобы хоть как-то укрыться от непогоды. Он сложил уши, поджал хвост и постоянно оглядывался на обоих мужчин, словно тишина действовала ему на нервы.
— Мета увидела меня и даже узнала, — сказал наконец Давид. Он опустил голову, словно не хотел давать дождю возможность хлестать его еще и по лицу. — И вдруг на ее лице появилось такое выражение, словно она увидела шелудивую дворнягу. Возможно, в этот момент она поняла, с кем связалась. И решила, что разумнее держаться подальше, пока коллега вышвырнет на улицу это ничтожество… Что за идиотская идея — подарить ей именно картину. Галерея, черт побери! Ты ведь видел эту лавочку — жуть до чего шикарно! А я, идиот, все равно вошел и попытался наудачу…
Рука Янника непроизвольно потянулась к пучку волос на затылке и подергала мокрые пряди.
— По поводу галереи ты знать не мог, — сказал он, пытаясь хоть как-то успокоить друга. — Послушай, мы бродили целый день, вломились даже на территорию Мэгги, чтобы найти дом, где живет Мета. И что мы должны были делать? Просто тупо стоять, ожидая, что парни Мэгги вот-вот схватят нас за зад? Чувак, галерея хоть на нейтральной территории находится.
Но Давид не производил впечатление человека, которого что-то могло успокоить.
— Если все будет по-настоящему плохо, то она решит, чего доброго, что я пытаюсь навязать ей свои картины. Зачем, черт возьми, я пошел туда? Если бы я хоть минутку подумал…