В общем-то, история моей семьи сложна и запутанна, только потому что я о ней почти ничего не знаю. Так, отрывки. Однажды мои родители просто приехали откуда-то и поселились в Селинках, той деревне, которая вроде бы считается моим домом. Они были чужаками поначалу, но говорят, у отца моего язык без костей, обаять умел любого и скоро их все за своих считали. Может именно так и маманю очаровал, сам-то он по виду ей совсем нечета был. Не очень рослый, совсем нестатный, белобрысый и скорее невзрачный. Я плохо его помню, осталось только ощущение света, от солнца, сверкающего на его белесой шевелюре, как он мне улыбался, держал на руках. Запах луга, на котором мы стояли, носящиеся вокруг лошади из табуна Грымнарга, и пятна света, тепло, разливающееся от отцовской улыбки. С самого детства я знала, что меня безгранично обожали.
Про прошлое моих родителей никому неведомо, что было подозрительно, но ничего необычного в этом для селянских не было. За деревней, на отшибе жила и семья троллей, которые занимались разведением породистых лошадей, и с этими недружелюбными троллями отец на удивление всем сумел найти общий язык. Ну это для тех, кто не знал, в кого он обращается. Грымнарг с женой его, Скитти, во мне вообще души не чаяли, называли маленьким Жеребенком, рассказывали про свои обычаи, сидели со мной частенько, когда родители куда-то на седьмицу или больше отлучались. Уж чего они там делали, мне неизвестно, маманя много чего не говорила. Сбережения у них откуда-то были, да и еще потом несколько лет, как отца не стало, мы без проблем на них жили. А как исчез отец, тролли продали табун, да подались в другое королевство. Уж не знаю, связано это или нет, помню только, как маманя досадовала, что они уезжают. И тяжелая шершавая рука Грымнарга, треплющая мои волосы. — Пусть бег твой будет ровен и быстр, Жеребенок. Теперь у тебя дорога своя.
Мать на это недовольно ответила, что да, своя, и ничего дурить мне голову ненужными наставлениями. Так и не договорил тролль. Не знаю уж чем зарабатывал мой папаня, может использовал свой оборотнический дар… Просто однажды он не вернулся. Знакомства у него были сомнительные, потом еще долго приходили всякие странные личности, по-разному рассказывали. А точно, так никто ничего и не сказал. А уж когда болезнь и маманю скосила, податься мне уж совсем было некуда. О родственниках ничего неведомо, чего с оборотничеством делать не знаю, а деревенские и так подозрительно в последнее время косились. Вот и оказалось, что я совсем без роду, без племени.
Вот избавлюсь от проклятия феи и попытаюсь найти других лошадиных оборотней. Должны же быть. Ведь даже змеиные оборотни не так уж редки. Когда-то я немало побегала по дорогам королевства, от весны до осени послонялась по городам от скуки, и разных встречала. Волкодлаки, медведи, барсуки. Только лошади ни одной.
* * *
— Не возражайте ему, не сомневайтесь в его словах, а главное не переспрашивайте его ни о чем. — голос нанятого парня был размеренный, поучающий. — Когда ему возражаешь, от этого он сильнее всего бесится. У старика дурной нрав, и хоть и выглядит он так, а все равно повадки, как у моего двоюродного деда.
— Как так? — уточнил Севэриан. О внешности колдуна ему было мало известно, только разнообразные невероятные слухи.
— Ну как… ну диковинно, лучше раз самому увидеть, чем пересказывать.
Проводник хотел сказать что-то еще, потом с досадой махнул рукой, видно устав предупреждать в третий раз, и, прищурившись, посмотрел на дом Веарана Джарриго.
— Ты поосторожней там, Сев. — Йин приплясывала вокруг, дуя на замерзающие руки и тоже нервно глядя на дом.
— И болтливых он не любит… — добавил парень.
— А может, мне с тобой пойти? — добавила Йин.
Только этого и не хватало, подумал Севэриан. Он не был до конца уверен, что сумеет выйти обратно и рисковать чужой жизнью не собирался. С проводником он уже особо договорился, что тот, если что, доставит девчонку обратно в целости и сохранности. Впрочем, брат с ней церемонится не будет, сразу выгонит, и как ни посмотришь, Йин девать совсем было некуда. И какое бы на ней ни было проклятье, тогда ей в одиночку его не снять. Севэриан поморщился. Стоило заранее обдумать и это, прежде чем идти сюда, с семейными делами разобрался, стоило и на счет нее распорядиться, да только Дагмир вряд ли исполнит. Йин ему не нравилась настолько, что его кривило в ее присутствии, как от чего-то кислого. Нет, лучше о плохом не думать. Он сумеет договориться. Он предложит ему то, чего у колдуна, затянутого в иллюзорный плен собственного магического таланта, опьяненного вечной жаждой нового и необычного, точно нет. Ребенок не виноват. Ребенку всего лишь нужно, чтобы его любили, а не быть послушной марионеткой в руках старого колдуна.