— Вот кто по- настоящему отнимает нашу жизнь! — подумал он. — А старуха смерть приходит лишь для того, чтобы подобрать бренные останки того, что когда-то звалось жизнью. Они пожирают нас злобой и завистью, высасывая из нас положительную энергию, которой и так в нас не слишком- то много! Теперь понятно, почему злые живут дольше добрых. Они помогают злыдням- упырям творить своё чёрное дело. Смерть? Да смерть- никто перед тем, кто повелевает всей этой нечистью.
— А кто ей повелевает? — внезапно пронеслось в его голове. И тут же из раскрывшейся пасти волка — оборотня прозвучал ответ:
— Ты будешь повелевать нами! Это твоё предначертание! Приди к нам и твоя власть над живущими будет безгранична!
— Как я должен придти к вам? — хотел спросить удивлённый граф, — но видение стало пропадать, таять за появившейся белесой дымкой…
Знахарка, не переставая говорить, встала с жалобно скрипнувшей скамьи и, не спеша подойдя к окну, распахнула большую, почти в пол- окна форточку. Вернувшись обратно, она взяла лохань и, перекрестившись, вышвырнула её вон.
— Что, ведьма, и тебя пробрало? — вдыхая всей грудью текущий по полу свежий воздух, со злорадством подумал Прошка, и тут же боязливо спрятал лицо в мех шапки, опасаясь, что баба прознает про его мысли.
Воздух в помещении значительно посвежел. Лежавший на топчане граф вздрогнул как от озноба и, приподнявшись на локтях, негромко застонал. Голова, наполненная бессвязными мыслями, трещала хуже, чем с перепоя. Еще раз застонав, он свесился на сторону и, едва не упав, сел.
— Что, касатик, очнулся? — услышал он ласковый тихий голос, раздавшийся над самым ухом. — Хватит почивать- то, пора до дома!
Граф открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо знахарки. Она широко улыбалась, а челюсти её по- прежнему что-то жевали. В голове бились слова бабы: — "Изгони в себе дьявола". -Как изгнать? — хотел спросить он, но уже второй раз за сегодняшний день не сумел задать вопроса и молча двинулся к выходу. Когда дверь за ними уже закрылась, до его слуха долетели сказанные вдогонку слова знахарки:
— Сделай выбор, граф!
С тяжелыми мыслями он ехал назад. Посещение знахарки не только не избавило от мучивших сознание вопросов, но и породило новые. К тому же, душа его как бы раздвоилась, а он сам в третьем облике стоял посредине, не решаясь сделать шаг в ту или иную строну…
Прошла неделя. Состояние, которое испытывал в эти дни граф, было похоже на состояние человека, висящего над пропастью: еще не падающего, но уже и не уверенного в том, что в следующую минуту он не полетит навстречу ждущим внизу скалам. Но в отличие от скалолаза, пытающегося хоть как- то добраться до спасительной тверди, Вольдемар Кириллович не предпринимал ничего, способного помочь ему выйти из этого состояния, полностью отдавшись на волю течения времени. Его даже устраивала эта двойственность, возникшая в его мыслях. При этом сам он — основное его Я, как бы оставалось посередине, не принимая ничью сторону, и граф мог без содрогания наблюдать за жуткими монстрами, резвящимися в его собственном рассудке. Старуха цыганка и упырь — оборотень почти не появлялись. А если и появлялись, то в виде жалких уродцев, не вызывавших никаких иных эмоций, кроме беспредельной брезгливости. Такое состояние продолжалось до первых чисел масленицы…
Исколесив всю округу, тройка Вольдемара Кирилловича, разнаряженная разноцветными лентами, под переливы колокольцев возвращалась к усадьбе. Воздух, едва потемневший от сгущающихся сумерек, был насыщен запахом разгоряченных бесконечной скачкой лошадей и сладким ароматом хвои, росших по краям дороги сосен. Мерное покачивание саней убаюкало разгорячённого вином и забавами графа. Плавное течение мыслей, а точнее, их полное отсутствие, перешло в сладкий сон.