Опасность Гриня всегда хорошо чуял. Потому, обычно, не задерживался на одном месте: вскоре после «инкарнации» уезжал в другой город. А тут чуть не попался. Пошёл в гости к «коллегам», в подвал, прихватив свою долю в пиршестве — кусок «телятинки». Угощал дураков! Пили, ели, засиделись допоздна. Два бомжа-приятеля — познакомились накануне, — уговаривали его заночевать тут же, у них, на рванных матрасах да ржавой панцирной сетке. Хотел было, да что-то — чутьё зверя, наверное, — погнало прочь, к себе, на сцену. А утром — как раз облава. Приятелей наверняка выловили, а он отсиделся. В панике рванул было из города, да на вокзалах ментов и ОМОНа — не продохнёшь! Подался было на трассу — и там за каждым кустом! Нет, решил, в каморке за сценой безопаснее. И не гадал, что подвернётся другое, ещё более безопасное место.
В этой квартире Гриня нашёл несколько мест, где можно хорошо припрятать свои инструменты и лекарства. Сначала подумал было: за книгами. Уж слишком их тут много. Но потом прикинул — нет, не годится. Хозяева явно читать любят, кто их знает, за какой книгой потянутся! А вот в туалете за бачком — дырка в стене, трубы видны. Гриня попробовал рукой — нет, там не глубоко. И явно никто никогда не заглядывает — зачем? Это удобное место. А ещё на балконе: в старом кухонном столе какого только хлама нет! Железные трубы, рейки, пачки старых газет, старые цветочные горшки с землёй. Чёрт ногу сломит, и никто ничего не найдёт!
Да, Гриня уже решил: он здесь задержится на некоторое время. Пусть в городе станет поспокойнее. В этом доме он будет в безопасности. А хозяину такого наплетёт, такую историю жалостливую расскажет, да чего-нибудь ещё позапутаннее — пусть голову ломает!
Но не только соображения о собственной безопасности манили Гриню остаться. С сегодняшнего утра ещё одна мысль сладко затеплилась в сердце. Ещё одно желание-мечта появилась. Вполне, впрочем, осуществимое…
Он услыхал, как мальчишка открывает дверь, и пошёл ему навстречу. Правда, сначала аккуратно выглянул, убедился, что тот один.
— Во! — Серёжа приподнял пакет. — Завтракать будем. Хлеба купил, булок, молока. Вы пьёте молоко? Или кефир? Тоже есть.
— Люблю молочко. — Гриня застенчиво улыбнулся, выходя за мальчиком на кухню. — Но только чтобы тебе хватило.
— Хватит на всех.
Серёжа резал хлеб, доставал из холодильника масло, и всё время чувствовал, что этот чудной гость его разглядывает. Вообще-то он ко всяким разглядыванием привык. Когда он ещё жил с матерью, кто-то из её приятельниц сказал:
— Ну, Светланка, ты всё передала сыну. Не всякая девочка так хороша! Если не изменится, когда вырастет, ох и будет «смерть бабам»!
Про смерть он не понял, но то, что его с девчонкой сравнили, огорчило. Ему очень хотелось бы быть похожим на отца: иметь жёсткие тёмные волосы, худощавое лицо с высокими скулами, прямой нос, твёрдые губы… А было всё наоборот! Круглое лицо, короткий нос, светлые серые глаза. Правда, брови и ресницы тёмные, но волосы совсем-совсем светлые, мягкие. Хорошо хоть, очень густые и лежат послушно. Зато улыбка у него — Серёжа это точно знал, — очень заразительная! Зубы — блеск: ровные, белые, и ямочки на щеках. Даже на учителей действует неотразимо!
Гриня и вправду рассматривал, любовался пареньком. Ловкий, крепенький, мускулистый. Ни жиринки лишней — это хорошо. А кожа… Даже сквозь загар видно, какая нежная, шёлковая! Хороший мальчик — приветливый, доверчивый…
Серёжа между тем рассказывал:
— У меня дружок есть, Пашка. Мы с ним вообще-то собирались на лодочную станцию смотаться, походить на вёслах по реке. Искупаться… Жара ведь… А как вы? Может, с нами?
Гриня отлично понял по интонации, что мальчику вовсе не хочется, чтобы он к ним присоединялся. Ему и самому не нужно было знакомство ещё с одним мальчиком. Мало ли что… А мальчишки, они такие глазастые! Всё запоминают.
— Ты, Серёженька, за меня не переживай. Иди, делай, что хотел, развлекайся. А я тут… почитаю, отдохну.
Серёже стало стыдно. Конечно, этот Гриня усёк, что он не хочет брать его в компанию. Ещё подумает, что он, Серёжа, стесняется того, что тот бомж.
— Да ну, — махнул рукой. — На речку мы всегда успеем. Позвоню Пашке, откажусь. Скажу, что у нас гость.
— А если он спросит, что за гость?
— Ну… скажу — папин знакомый.
— Ты лучше скажи своему дружку, что я ваш родственник. Оно, знаешь, про знакомых любят расспрашивать: кто? что? А родственник — ну и родственник.