… Игорь открыл дверь и первым вбежал в квартиру. Кандауров ему не препятствовал, только дал знак Лоскутову придержать девушку. Распахнув двери на кухню и в детскую комнату, Лунёв перевёл дыхание:
— Вот! Никого!
Кандауров, после того, как услышал, что мальчик должен поехать на дачу к другу, и сам предполагал, что квартира окажется пустой. Закрытые помещения не привлекали «упыря», ему нужен был лес, посадка или овраг. А тут ещё особый случай — его знают в лицо и, в случае чего, сразу же станет ясно «кто есть кто». Но, на всякий случай, Викентий заглянул в ванную и туалет и, через окно, на балкон.
Лунёв ходил за ним следом и бормотал:
— Нет, не может быть! Они ведь ночевали сегодня одни, вдвоём.
— Вас дома не было?
— Нет…
— Вот так вы доверяли незнакомому человеку? — Кандауров покачал головой. — Опрометчиво.
— Он… казался таким безобидным… Вы не ошибаетесь?
— Отнюдь! — Голос Кандаурова стал жёсток. — И хватит терять время. Где дача?
— Олега Баркова?
— Так зовут Серёжиного друга? Барков… Не банкир?
— Да, Олег его сын. А дача на городском море, в Курортном.
— Ясно. Место известное. Едем, быстрее.
В машину он сел на переднее сидение, рядом с шофёром. Сзади, к Лоскутову, вместе с Лунёвым проскользнула и его девушка — он назвал её Дашей. Викентий хотел остановить её, но почему-то этого не сделал: очень уверенный вид и напряжённый взгляд девчонки, а также её рука, неотрывно держащая руку Игоря, остановили его. Захлопывая дверцу, он лишь спросил у шофёра:
— За сколько мы доедем до Курортного?
— Минут за сорок, если постараться, — ответил сержант.
— Так долго? — удивился Викентий. — Это же совсем недалеко.
— Знаете, товарищ майор, ещё в фильме «Место встречи изменить нельзя!» шофёр Жеглову говорил: «Мотор менять надо». Вот так и у нас.
Девушка Даша достала из своей полотняной сумочки маленькую элегантную трубку радиотелефона — Викентий таких ещё не видел. Набрала, нажимая кнопки, номер, спросила:
— Шурик? Ты в машине? Можешь подъехать? Минутку… — и Кандаурову. — Как мы поедем?
— Через центр по западной окружной дороге.
Она опять сказала в трубку:
— Шурик, давай сразу в центр, к оперному театру. Жди меня.
И объяснила майору:
— Мы сейчас пересядем в скоростную, почти спортивную машину. Доедем минут за пятнадцать.
Викентий промолчал, решил посмотреть, что за машина. Он почти физически ощущал, как тянется время. Не мог объяснить свою лихорадочную тревогу: ведь, может быть, ещё ничего и не произойдёт. Мальчик может быть на даче с другом, а «упырь» — совсем в другом месте. Но интуитивно, подсознанием понимал: несколько дней убийца провёл рядом с мальчиком — доверчивым, воспринимающим его, как друга… Нет, не могло это просто так окончиться. Вот, сегодня ночевали сами вдвоём в квартире.
— Игорь Романович, а точно Серёжа ночевал сегодня дома?
— Да, я поздно вечером звонил. Он сказал, что уже собирается ложиться, и он, и Гриня.
— Гриня? А-а, да. Забурина Григорием зовут.
Они подъезжали к оперному театру. Даша воскликнула:
— Вон Шурик, на «Корветте»!
Такую машину нельзя было не заметить. Иномарок нынче много чиркало по городским магистралям — самых разных. Но эту модель Викентий видел впервые. Словно готовая к полёту пуля — плоская, длинная, блестящая. И выхлопные трубы — как сопла у ракеты. Даже не понять: красавец или урод — на грани! Сидящий в машине парень не оторвался от руля, не вышел, только распахнул дверцу. У него была крепкая круглая голова, стриженые ёжиком жёсткие волосы, широкие плечи. Кивнул Даше, на остальных глянул спокойно, бесстрастно. Девушка не стала ему ничего объяснять, попросила Кандаурова:
— Садитесь вперёд, покажете дорогу.
Сама же уверенно открыла заднюю дверцу, потянула за собой Игоря. Лоскутов замешкался, спросил майора:
— Садимся?
— Да. — Кандауров кивнул и добавил тихо, только для него. — Сейчас главное не упустить время. Я чувствую…
Прежде чем захлопнуть дверцу, сказал своему шофёру:
— Николай, давай за нами. В Курортном ищи дачу Баркова.
… Когда, через считанные минуты, «Корветт» плавно, не снижая скорости, выруливал на окружную дорогу, Кандауров понял, как правильно сделал, пересев на эту чудесную машину. В зеркальце он видел, что творится с Игорем Лунёвым. Выйдя из шоковой заторможенности, тот горел лихорадочным огнём: он проступал алыми пятнами на щеках, сухим блеском в глазах, дрожью вцепившихся в обшивку сидения пальцев. Девушка Даша всё так же держала Лунёва за руку, молчала. Её взгляд был необычно глубоким и сосредоточенным.