Выбрать главу

И только об одном мечтает несчастный морской волк — чтобы садистом и шизофреником не оказался капитан: судовой Бог, царь и судия. Ибо доставшаяся ему бесконтрольная абсолютная власть развратит и святого. Короче, в романах Сандемусе не встретишь бравых морячков в клешах, которые справно несут службу, шлют письма старушке-маме и хором распевают псалмы. За что писателя немедля заклеймили как клеветника и очернителя, а после выхода в свет в 1936 году романа «Мы украшаем себя рогами» дело дошло до судебного процесса.

Между тем за «компромат» Сандемусе заплатил горькую цену. Некий мерзкий случай, связанный с унизительным физическим наказанием в капитанской каюте, заставил юнгу Нильсена бежать с корабля. Произошло это в последний день октября в Богом забытом месте, на Ньюфаундлендских островах. Не знающему языка и еще не очень возмужавшему юноше пришлось завербоваться на зиму в лагерь лесорубов — другой работы на острове не было. Выжил он только благодаря Большому Джону, старшему, здоровому и бывалому мужику, который в отместку за свою опеку всячески мучил и унижал беглого юнгу. Подробности этого житья описаны во всех романах об Эспене Арнакке и во всех них речь идет о трагическом исходе: в конце концов Большой Джон из чистой вредности отбивает у младшего товарища любимую девушку, и тот в помрачении рассудка убивает обидчика.

В сущности, Сандемусе всю свою жизнь писал одну, разбухавшую с годами книгу, потому что «творить — это значит самому себе устраивать Судный день… ибо, только выставляя свои ошибки на всеобщее обозрение и извлекая из них уроки, художник может принести пользу». Но поскольку публика любит сюжеты, действия, правых и виноватых, писатель сочинял истории. По большому счету, их было полторы, а уж говоря совсем точно — одна история с двумя концовками, счастливой и грустной. Герой Сандемусе ненавидит тот провинциальный городок, где ему суждено было появиться на свет, и бежит из него (в столицу, Америку, на море). Страстная, несчастная любовь опаляет его, заставляет ревновать (а то и убивать соперника).

Дальше в ранних романах Сандемусе герой, сильный духом одиночка, менялся, мужал и шел вперед к высокой, добродетельной цели. Сандемусе верил в Судьбу точно так же, как верили в нее древние скандинавы. У нее есть заласканные избалованные любимчики — Счастливцы, она устилает их путь к вершинам земной славы, власти, богатства сплошными удачами. Но если уж ты Нидинг (позже Сандемусе назовет их каинами), то дни твои будут тебе в тягость, а роду твоему они грозят самыми страшными бедами, ведь непоправимое несчастье убийства или братоубийства случается именно с пасынками судьбы, с нидингами. Герои датских романов Сандемусе переламывают судьбу и отвоевывают себе везение счастливцев. За немотивированную веру в безграничные возможности человека хвалил эти книги Й. В. Йенсен, Нобелевский лауреат, всячески поддерживавший Сандемусе на первых порах.

Однако чем дальше, тем все яснее Сандемусе понимает, что оснований для оптимизма нет. Его мироощущение и повествовательная манера приходят в такое противоречие, что писатель решается начать все заново. В 1930 году он оставляет выстраданное место в копенгагенском литературном сообществе и ночью, тайком от кредиторов и соседей, покидает Данию. Героев его норвежских романов ждет иная судьба: всю жизнь мучиться своим прошлым, во всяком случае, мечтать избавиться от заложенных в детстве комплексов, но никогда этого не достигать. Сандемусе по многу раз переписывает свои книги; его герои, термины, символы кочуют из одной в другую. Эспен Арнакке («Беглец пересекает свой след»), Джон Торсон («Былое — это сон») и Эрлинг Вик («Оборотень») — это практически один и тот же герой, только что в разные периоды своей жизни. Поэтому мы будем вести речь не о конкретных книгах, а о некоторых заветных сандемусовских понятиях и проблемах. Ибо он создал собственный мир, особую магическую реальность, которая «была не совсем обычная плоская правда, а пронзительный продукт творчества, передающий переживания и ставший действительностью более высокого порядка».

Все без исключения его герои расплачиваются за некий смертный грех; чувство вины, зачастую неизвестной им самим, буквально снедает их. Неудивительно, что на протяжении всей жизни Сандемусе донимали вопросами о том, а не совершил ли он в юности убийство? Верный себе, Сандемусе подобные вопросы провоцировал сам, но в ответ темнил, намекал «я бьюсь с самим собой» и толком ничего не говорил. Стоит ли удивляться, что сразу после его смерти мэр города Нюкебинг Мурc обратился с официальным запросом на Ньюфаундленды, чтобы все-таки выяснить, не совершил ли уроженец вверенного его заботам города убийства? Его, как и повторившего двадцать лет спустя подобную попытку биографа Сандемусе писателя Эспена Ховардсхолма, ждало разочарование: архивы сгорели, а память местных жителей не сохранила воспоминаний о загадочном убийстве или исчезновении кого-то в ту зиму.