– Спасибо, – ещё одна короткая улыбка и уверенный шаг вперёд. Но меня остановил грозный крик цербера.
– Куда без бахил попёрлась! – лицо медсестры сделалось очень довольным, словно она специально сидела и ждала момента для своего звёздного часа.
– Извините, – обыскав взглядом пространство, наткнулась на урну с чистыми и грязными бахилами. – Просто вы не сказали и…
– Всем говорить язык сломается, не на вечеринку пришли! – поднявшись с места и уперев руки в бока, женщина определённо выглядела внушительнее. – Что за молодёжь пошла…
Быстро надев бахилы, двинулась в указанном направлении. Не хотелось больше слушать причитаний злобной женщины. Но благодаря её подсказкам, палату удалось быстро отыскать. Правда, возле самой двери, остановилась. Вот сейчас будет всё! Три перечёркнутых года…
– Тук–тук, можно? – прежде чем заглянуть в палату, постучалась. Всё–таки она мужская и мало ли что может происходить в её застенках.
– Входи, Машенька! – со стороны дальней кровати раздался слабый голос умирающего, будущего, бывшего мужа.
– Здравствуйте! Привет, Вить! – с ним в палате лежало ещё двое мужчин. Они приветственно покивали мне и отвернулись от нашей пары. – Как ты?
– Жить буду, – вопреки своему жалостному голосу ответил муж.
– Я вижу. Но давай обсудим то, как ты теперь будешь жить, – решив не расшаркиваться, сразу перешла к делу. Мужчины навострили уши, то и дело кося заинтересованным взглядом в нашу сторону. А ещё говорят, что женщины сплетницы!
– Маш, я больше никогда… – начал было он, но я прервала лёгким взмахом руки.
– Естественно, ты больше никогда мне не изменишь, я подаю на развод, – говорить пришлось тише, чтобы его соседи не услышали нас.
– Что? Но я думал…, – он всполошился и совершенно забыл, что необходимо изображать больного.
– В том–то и дело, Вить. Это ТЫ думал, – указав на него пальцем, с удивлением заметила, что в его глазах мелькнула злость. – Я много чего прощала, но это перебор.
– Если ты подашь на развод, то я не заберу заявление из полиции, – не думала, что он опустится до мелкого шантажа. – Дай мне ещё один шанс!
– Серьёзно? – усмехнулась в ответ, видя, как ловко Витя сменяет эмоции на лице.
– Я не хочу потерять тебя, – виноватый тон нисколько не смягчил моего решения.
– Ты заберёшь заявление и дашь мне развод в кратчайшие сроки! – твёрдо произнесла в ответ. – Иначе ты гораздо больше…
– О чём ты? – настороженно произнёс супруг.
– О маме и её мошеннических действиях, – помахав перед носом у мужчины чёрной флешкой, очаровательно улыбнулась. Не зря я хочу стать прокурором!
– Ты не посмеешь навредить маме, – отбросив всякое притворство, он сел на кровати и начал зло сверлить меня.
– А ты попробуй! Не заберёшь своё заявление, я прямо в отделении и расскажу обо всём, – растянув улыбку ещё шире и поднявшись с места, пошла на выход.
Он обожает свою мамочку и не посмеет ей навредить. К тому же не я первая начала использовать шантаж. Он первый! Но так на руку. Видит Бог, я хотела договориться по–хорошему, хоть особо и не рассчитывала на благоприятный исход дела.
– Договорились, Филатова! – крикнул мен в спину муж. Кто бы сомневался! Конечно, ничего серьёзного на его мать у меня не было, но нервы потрепали бы ей знатно. А может, ещё и нарвалась на штраф… Но будем надеяться на лучшее!
Выйдя из больницы, вдохнула прохладный воздух. В небе закружились первые снежинки. Может, это и есть знак свыше о том, что сейчас тот самый момент, когда пора начать всё с чистого листа?!
– Какая встреча! – сбоку раздался знакомый голос. Но что он здесь делает?
– Герман Натанович, – поперхнувшись тем самым воздухом, с запинкой произнесла в ответ. – Здравствуйте!
– Привет–привет! – он глубоко вдохнул, чуть прикрыв глаза. Словно пытался принюхаться. – Вы от супружника?
– Да, ходила договариваться насчёт заявления, – согласно кивнула и спрятала руки в карманы. Всё–таки сегодня стало прохладнее.
– И как, получилось? Он у вас редкостный бара… упрямец, – явно сдерживая ругательные нотки, произнёс мужчина.
– Именно баран, но у меня есть рычаги давления. Вроде урегулировали вопрос, – неуверенно протянула в ответ. Поскольку за три года брака считала, что смогла полностью изучить его, но он подкинул мне новые сюрпризы. И кто знает, может и сейчас он решится на нечто подобное.
– Сейчас проверим, – он кивнул, поднимая голову и глядя на окна палат. Наверное, где–то здесь находится временное пристанище мужа.
– Только бахилы наденьте, а то покусают, – решила сразу предупредить, чтобы она сегодня двойную порцию удовольствия не отхватила.
– Кто? – с удивлением спросил мужчина уже с опаской, косясь в сторону входа. Если бы я раньше знала про цербера, то бахилы ещё около крылечка надела.
– Сейчас узнаете, – его изумление меня порадовала, отчего губы тронула лёгкая улыбка.
– Уже страшно, – показательно передёрнул плечами Герман и, махнув рукой, пошёл в сторону здания.
Я же, борясь между желанием вернуться и послушать, что скажет благоверный и всё–так вернуться в квартиру металась недолго. Только сделав шаг к двери, отступила два назад. Из здания вылетела женщина–цербер, кажется, открывая дверь с ноги. Ноздри её раздувались от злости, а сальные завитушки рыжих волос торчали в разные стороны. Медсестра грозно упёрла руки в бока и начала расхаживать вперёд–назад.
– Мамочки, – с испуга приложила руку к сердцу и замерла каменным изваянием. Но, видимо, слишком громко я вздохнула потому, что женщина тут же уставилась в мою сторону немигающим взглядом. Битва продолжалась пару секунд, медсестра решив, что одержала победу, грозно двинулась в мою сторону.
– Филатова, – свою фамилию начинала тихо ненавидеть. Всегда, когда хотят сказать что–то не очень приятное, говорят её. Сделав вид, что не услышала женщину, быстро крутанулась на пятках и пошла прочь от больницы. – Филатова!
– Это вы мне? – нервно сглотнула ком в горле, оборачиваясь и улыбаясь медсестре. Что поделать, пришлось изображать, что я у мамы дурочка.
– А кому ещё? – для достоверности она просканировала взглядом местность. – Там мужика твоего обижают!
– Кого? – оторопело произнесла в ответ. Она серьёзно из–за этого выбежала такая злая на крыльцо? Витя, видимо, и с ней «поработал», раз такая забота.
– Мужа, кого–кого, – размашистыми шагами она в мгновение ока преодолела разделявшее нас расстояние. – Иди спасай!
– Не пойду! – запротестовала в ответ и сделала пару шагов назад, стараясь увеличить расстояние, между нами. Но женщина была настолько огромна, что эти шажки казались маленькими.
– Как это не пойдёшь? Совсем стыд потеряла? – рассказывать про наличие или отсутствие совести не хотелось, но и идти желание отрезало на раз.
– Я развожусь с ним, – твёрдо произнесла в ответ, задирая подбородок повыше. Надо создать хоть маленькую видимость уверенности в своих силах, иначе она больше уговаривать не станет.
– Там пришёл злющий мужик, наорал на меня! – она словно не слышала моего ответа и продолжила разглагольствовать на своей волне. – Теперь в палате орёт!
– Ну и пускай себе орёт! – уже более возмущённо воскликнула я. И, для большей уверенности, тоже упёрла руки в бока. Правильно говорят – дурной пример заразителен.
– Так это… – с мысли от моего отпора она явно сбилась. И неуверенно поскребла голову рукой.
– Мне всё равно, – отвернувшись от женщины, оставила её стоять с открытым ртом. Будет знать, как на меня орать. И ладно ведь если бы за другого переживала, так нет! Обидно стала, что Герман на неё накричал…
Вышагивая по улице как можно дальше от больницы, понимала, что отпускает. Отпускает напряжение. И вся ситуация в целом… Дышать стало гораздо легче. Даже странно, что измена не коснулась меня так остро. Наоборот, словно камень с души свалился.
– Свобода, – довольно шепнула себе под нос, подходя к остановке. Сейчас сяду в автобус и уеду домой. Первый вечер за три года, когда мне можно повалять дурака. Просто смотреть сериал и не слышать чужой скулёж.