Вечер Илья провел перед телевизором. Сериал, реклама, фотография Ахилла с вознаграждением за любую информацию, ток-шоу, кино, реалити-шоу, фотография Ахилла, реклама… Илья щелкал по каналам и зевал. Надо воспользоваться возможностью и отоспаться в комфорте. Уже собираясь выключить телевизор, он задержался на новостях:
– Вчера вечером было совершено дерзкое покушение на депутата Государственной Думы, лидера Прогрессивно-реформисткой партии России, ПРПР, Козельского Александра Артуровича, – вещала строгая дикторша, – По сообщениям очевидцев, около двадцати одного часа депутат подъехал к ресторану "Авлос" на Пречистенской набережной. Спустя всего несколько минут после того, как Козельский зашел внутрь ресторана, в его автомобиль на полной скорости врезался черный "Хаммер". В салоне "Хаммера" не было водителя и пассажиров, и это, по мнению правоохранительных органов, исключает возможность случайного столкновения с депутатской машиной. При осмотре "Хаммера" в салоне обнаружено три пистолета Макарова и шесть полных боекомплектов к ним, а также два грамма кокаина и десять граммов марихуаны. Владельцем "Хаммера" является двадцатипятилетний Ломцев Сергей. В результате активных оперативно-розыскных мероприятий он был обнаружен уже через четверть часа, в нескольких метрах от места происшествия, со следами тяжелых побоев. При задержании Ломцев заявил, что о покушении ничего не знает, и что его автомобиль угнали. Пояснить, почему он лежал на тротуаре избитым, Ломцев затруднился, и прежде чем отправить его в больницу, с него была взята подписка о невыезде до выяснения всех обстоятельств дела… В Иркутске совершил экстренную посадку самолет ТУ-134, следующий рейсом…
Илья выключил телевизор и сладко зевнул… Интересно, и кому это мог понадобиться известный крикун и скандалист Козельский?
* * *
Выйдя от Витька, цыган понял, что опаздывает к Хохломе. Заехать домой и оставить там Ахилла он бы ни за что не успел и потому – делать нечего – вынужден был отправиться к "Сёстрам Хилтон" вместе со знатоком архаического греческого.
Кем бы ни был этот Ахилл – психбольным, жертвой спецслужб или пришельцем из прошлого, его манеры и жесты, его настойчивый отказ расстаться со здоровым ножом, больше смахивающим на короткий меч, убеждали Гожо в том, что в напряженной ситуации незнакомец не будет полагаться на дипломатию и скорее схватится за оружие. В том, что ножище мужчина держит при себе не для красоты, цыган не сомневался – порезанные скинхеды являлись наглядным тому доказательством.
– Ахиллеус, – медленно начал Гожо, то и дело останавливаясь, чтобы извлечь слово из книги, а не найдя нужного, вспомнить его из современного греческого в надежде, что оно окажется понятым – или же нарисовать совершенно "безнадежные" вещи на бумаге, – Ахиллеус, обещай, что ты не будешь никого убивать.
Незнакомец молча смотрел на него, на лице застыло совершенно непроницаемое выражение.
– Ахиллеус, обещай, что не будешь убивать, – упорно повторял цыган на все лады, надеясь, что сможет угадать с произношением слов давно умершего языка и донести смысл до молчаливого собеседника. – Я обещаю, что обязательно помогу найти твой дом, а ты обещай, что не будешь убивать.
Что-то дрогнуло на застывшем лице Ахилла. Он нахмурился, словно борясь с собой, и чуть опустил голову. Почти немедленно её поднял и пристально посмотрел на цыгана.
И снова Гожо поразился тому, какими весомыми выходят у этого незнакомца его скупые жесты.
"Ну, дай Бог, и впрямь не станет хвататься за нож", – понадеялся про себя цыган и глубоко вдохнул – пора!
Как ни представляй себе самый первый раз, как ни рисуй его в воображении, черпая информацию из криминальных романов, газетных статей и бандитских фильмов, действительность почти никогда не соответствует придуманным образам. Гожо прекрасно это понимал, но в сознании все равно всплывала картинка "а-ля девяностые" – темный переулок, стиснутый каменными стенами домов, черные, с тонированными стеклами джипы, включённые фары, хмурые неразговорчивые мужики с низкими лбами и широкими мордами, и чемоданы, набитые деньгами…
В реальности же всё происходило культурно и цивилизованно. Где-то в Подмосковье помощники Хохломы принимали товар и сообщали ему о том, как всё проходит, по сотовому, банки переводили суммы с одного счёта на другой, а Гожо с Хохломой сидели в одном из помещений "Сестёр Хилтон" – в просторной комнате с удобной мягкой мебелью, приятным приглушённым освещением, стойкой бара и бильярдным столом и пили кофе с коньяком.
Правда, развалившийся в кресле Хохлома всё ещё изучал Гожо и незнакомца, которого сегодня зачем-то привёл с собой цыган, подозрительным взглядом. Собственно, встреча вообще началась не так, как виделось Лексу – едва он вошёл в студию, как Хохлома сильно наклонил голову вбок и огорошил его неожиданным вопросом:
– Я что-то не понял, Лекс, ты меня кинуть, что ли, решил?
– Что? – удивился цыган.
– Мы, вроде, договорились по-хорошему, решили, чтоб все культурно, а ты?
Цыган почесал бровь и вежливо осведомился:
– Может, все-таки объяснишь мне, в чем дело?
– Мой начальник охраны – помнишь его? – должен был товар принимать. Так вот, он куда-то пропал, – сообщил Хохлома и выжидательно уставился на цыгана.
– А почему ты решил, что я имею к этому какое-то отношение? В нашей сделке я крайне заинтересован, и кидать тебя совсем не в моих интересах.
Хохлома прищурился, задумчиво пригладил левой рукой зализанную набок длинную чёрную чёлку, и его внезапно пронзила неприятная догадка – может, этот цыган появился у него в галерее вовсе непроста? И ни в каком художественном училище он вовсе и не учился? Может, он работает на кого-то очень серьёзного? Такого, кто способен походя размазать Хохлому и ещё с десяток ему подобных? Да и продавца оружия он нашёл так быстро, как удастся не всякому профессионалу. Очень всё это подозрительно… Если Лекса заслали, то кто? Зачем? Прознали про его, Хохломы делишки?
Цыган говорит, что ни при чём. Ну, сказать-то можно что угодно, но это не поможет, ведь доказательств нет – ни того, что цыган причастен к пропаже Ломца, ни его невиновности. Хохлома снова покосился на невозмутимого спутника Лекса, он вызывал у него какое-то непонятное беспокойство. Крепкий загорелый мужик со светлыми волосами до плеч оглядывался вокруг с поразительной смесью детского любопытства и звериной настороженности.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы у Хохломы не ожил сотовый.
Звонил Ломец, угрозами и громким матом вынудивший персонал БСМП разрешить ему воспользоваться телефоном в регистратуре. Не сводя взгляда с невозмутимо курящего цыгана, Хохлома выслушал сбивчивую историю оправдывающегося Ломца о том, как вчера вечером большая группа буйных спортсменов-дзюдоистов без причины набросилась на него, когда он тихо-мирно покупал пиво в киоске, и избила и его самого, и ребят, бросившихся к нему на помощь, а потом угнала машину. Скривившись, Хохлома коротко сообщил своему начальнику охраны о его принадлежности к семейству полорогих из подсемейства парнокопытных, попросту говоря, обозвал козлом и бросил трубку. Выходит, Лекс и впрямь ни при чем.
Через полчаса Хохлома получил подтверждение, что товар принят, а Гожо – что за товар уплачено. Можно было отмечать успешное завершение сделки, только вот возникшие у Хохломы подозрения насчет цыгана не спешили рассеиваться – несмотря ни на что. Он поглядел на спутника Гожо и, сильно наклонив голову вбок, спросил: