Затем подалась к экрану. Я думала, у меня еще есть время, а его практически не было. Во всем корпусе осталось только три работающие камеры: над западной лестницей, в оранжерее и в коридоре восьмого этажа. Камеры над центральной и восточной лестницей были разбиты, и это значило, что на восьмой этаж по ним уже поднялись.
Я замерла. В этой тишине, казалось, работает только одно мое сердце. Оно стучало даже не в груди, а где-то в висках.
И вдруг я явственно услышала шум из коридора. Так шуметь могли только каторжники, идущие сюда.
На мгновение я замерла, вообще не в силах пошевелиться. Я тупо смотрела на экран и слышала шум, доносящийся из коридора. Я стояла посреди наблюдательного пункта с платьем и туфлями в руках. И я даже не могла пошевелиться, чтобы предпринять что-то. Как будто бы какой-то комок застрял в горле, даже дышалось с трудом. Время во мне как будто застыло, погруженное в один сплошной парализующий ужас. Сквозь красную пелену перед глазами я смотрела на экран. Еще никем не разбитая камера в коридоре показывала, как сюда неровным строем идут каторжники. У лидеров наготове автоматы. Сейчас они зайдут сюда, увидят меня.
Я вздрогнула, услышав автоматную очередь. Экран компьютера тут же погас. От камеры до наблюдательного пункта всего несколько шагов. Сейчас каторжники будут здесь.
Медлить было просто самоубийством. Я открыла ящик стола и запихала туда платье и туфли. Затем бросилась к ванной и закрылась на защелку. Ждать оставалось совсем немного.
Глава 18
– Эй, встречайте гостей! Кто тут есть? – услышала я голоса из-за двери.
Вместе с голосами ворвались и другие звуки. Шаги по полу, шорохи одежды, чье-то дыхание, стуки. Это был один сплошной гул. И он уже ворвался на наблюдательный пункт. Теперь надо выходить из ванной комнаты. Нужно открыть защелку, выйти к ним и притворяться такой же, как они.
– Неужели из людей никого уже не осталось? – слышала я голоса.
– А я бы с удовольствием еще кого-нибудь убил.
– А если бы встретилась девочка!.. Но почему-то баб тут мало.
Как после этого можно было добровольно выйти к ним? Я смогла только открыть защелку на двери, но все остальное было выше моих сил. Я бросила взгляд в зеркало. На кого я похожа? Неужели они признают в этом маленькой скрюченном человеке с мокрыми рукавами и кривой стрижкой своего парня? Да разве же я похожа на них? Глупо было даже предполагать такой вариант!
Мне казалось, я сейчас заплачу. Но это было совершенно бессмысленно. Это разрушило бы все мои планы. Может, мои планы и были глупыми, но они давали хоть какую-то надежду.
Вдруг произошло что-то страшное. Кто-то нажал на ручку с другой стороны. Сюда кто-то входил. Я не смогла удержаться и вскрикнула.
В ванную вошел какой-то человек в комбинезоне каторжника. Через раскрытую дверь сюда волной хлынули звуки. Стараясь не смотреть на человека, я схватилась за полотенце и стала делать вид, что вытираю лицо. На самом деле я просто хотела спрятать свое лицо так, чтобы его никто не заметил.
Но вечно вытираться было бы подозрительно. Постепенно я перестала прятать свое лицо в полотенце и занялась руками. С каждым ударом сердца, с каждой секундой я ждала разоблачения. Казалось, что человек сейчас посмотрит на меня, узнает во мне некаторжника и убьет на месте.
Но проходили секунды. Пока ничего не происходило. Потом я услышала журчание. Я нашла в себе силы оглянуться и посмотреть на человека. Тот равнодушно стоял у унитаза и делал свое дело. Он совершенно не обращал на меня внимания.
В ванную зашел еще один каторжник. Я опять вздрогнула, но на этот раз сдержала крик ужаса. Видно, я уже начала привыкать к здешней обстановке.
Ни на кого не глядя, я вышла из ванной. Перед глазами стояла сплошная красная пелена. Даже если бы я захотела, не смогла бы увидеть то, что тут творилось. Внутреннее напряжение не давало мне распрямить плечи и поднять голову. Я шла, как зомби. Каждое движение, включая вдох и выдох, давалось мне с трудом. Их приходилось контролировать. И это единственное, что я могла – дышать, идти и смотреть на пол под ногами.
Каторжники в основной массе заходили на наблюдательный пункт. Я умудрилась оттуда выйти. Остановилась в коридоре, так как совершенно не знала, что делать дальше. Может, я сохранила свою жизнь на минуту или две. Но не смогу же я вечно прикидываться каторжником! Хоть один из них обратит на меня внимание, и все пропало. Если мне зададут вопрос, я не смогу на него ответить. Я не смогу даже посмотреть в глаза этим людям. Короче, я только продлеваю себе муку, а не отстаиваю жизнь.
Глава 19
Я остановилась на лестнице и чего-то ждала. Я понимала, что заходить на наблюдательный пункт опасно, так как именно там сейчас собрались самые агрессивные из всех каторжников. Но уходить отсюда было тоже нельзя. Все шли в одном направлении. Если бы я пошла в обратном, это могло бы вызвать подозрения.