Жизненный выбор Жорж Санд шокировал большинство ее современников и даже кое-кого из друзей. Слишком честная, чтобы идти на компромисс, она предпочитала мужское поведение, переходила от одного любовника к другому, почти не страдая; чаще всего именно она принимала решение расстаться; но каждому своему роману она отдавалась душой и телом и прекрасно приспосабливалась к своему полу и играла на двойственности своего существа: когда писала или путешествовала, она как бы была мужчиной, в любви же была настоящей женщиной.
Воспитанная на произведениях Руссо, в частности на «Новой Элоизе» и «Общественном договоре», она считала, что любовь может быть фактором гармонии, превышающим иерархию классов и полов. Она не боялась скандалов; старея, разочаровавшись в политике, она увлеклась социальными и гуманитарными проблемами; по ее мнению, ответственность за волнения, охватившие страну в 1848 году, целиком и полностью лежит на посредственном и несправедливом обществе.
Отныне ее интересует благотворительность, положение писателей-рабочих, нищета народа, свобода и образование женщин. В своих романах она выступает защитницей женщин, попавших в тиски нежеланного брака, но не скрывает презрения к фривольным женским душам, нервным и эмоциональным: она сожалеет, что слишком много разведенных женщин «на волне энтузиазма и эгоизма» инфантильно вступают в свободные отношения, не имея средств вести «достойную и гордую жизнь». Что же касается брака, превращающего супружескую спальню в «гроб, в котором прячутся иллюзии», то она не обвиняет его прямо, при условии, что он жизнеспособен; надо, чтобы мужья и жены имели равные права и равные обязанности: под запретом только та любовь, которая подавляет партнера. Шатобриан находит в творчестве Жорж Санд начало новой истории женщин: «Смелость суждений и сладострастие нравов — это территория, на которую дотоле не ступала нога дочери Адама и которая, возделанная женщиной, породила неизвестные цветы».
ФЕРЕНЦ ЛИСТ И МАРИ Д’АГУ
Он уехал, вокруг меня пустота… и я лью слезы…
Потому что моя жизнь была ожиданием вас,
И мое сердце было лишь вашими шагами.
Чем горячее была любовь, тем более жалко она выглядит, когда наступает охлаждение. Ференц и Мари любят друг друга сердцем, телом и душой; у них трое общих детей; они оба ценят искусство и творчество, разделяют благородные идеи; она бросила семью ради единственной страсти, скандальной с точки зрения приличного общества, ради молодого музыканта-виртуоза, которого сопровождала на пути к славе. Они могли расставаться на многие месяцы, но как забыть пять прожитых вместе лет? И все же в 1844 году капитуляция бесповоротна, они распрощались. В 1845 году они еще обмениваются несколькими письмами, поскольку им надо урегулировать ситуацию с детьми, но обращаются друг к другу «сударь» и «сударыня». Их тон стал резким, агрессивным: «Вы способны попрать клятвенное обещание, предложить женщине, которой обязаны своим положением, унизительные условия, когда она хочет воспользоваться священным правом материнства, которое вы сами признали. Вы способны на крайнюю низость: именем закона издалека угрожаете женщине, которая требует плод своего чрева!»
Шестнадцать лет спустя, в мае 1861 года, Лист проездом из Парижа посещает пригласившую его Мари; в пятьдесят лет он все так же красив, так же блистателен. Она потрясена и через несколько дней пишет в дневнике: «После его появления я не перестаю думать о нем. В первую ночь мне не удалось заснуть. <…> Его шарм не померк! Лишь он один заставляет меня чувствовать божественную тайну жизни…» (суббота, 8 июня). Как ни тяжел был разрыв, счастливая мечта оставила свой отпечаток.
В 1827 году Мари де Флавиньи вышла замуж за графа д’Агу. Ей двадцать два года, и она очаровательна. Стройная блондинка с тонкими и правильными чертами лица, она принадлежит к старому аристократическому роду, а по материнской линии является племянницей могущественного франкфуртского банкира; она получила блестящее франко-немецкое образование и очень умна. Мари — прекрасная партия; ее брак — это брак по расчету, который не был счастливым: Шарль д’Агу, великолепный мужчина, полковник кавалерии, не сумел разжечь в ней искорку любви, которая однажды вспыхнула, но неопытность девушки не позволила ей гореть долго. Мари только что родила вторую дочь, Клару; ее увлекает вихрь светской жизни предместья Сен-Жермен; приглашения, приемы, концерты, спектакли маскируют ее грусть. Ее собственный салон высоко ценится, разные знаменитости, которым нравятся приятные и остроумные беседы с хозяйкой, охотно посещают прекрасный особняк на улице Бон или замок Круасси. Многие годы спустя в своих мемуарах она будет удивляться тому, что уступила семье, подчинилась строгим требованиям своей среды и вышла замуж за человека, которого не любила. Ее тянет ко всему возвышенному, а не к конформизму посредственностей. Чтение первых романов Жорж Санд, революция 1830 года и идеи Сен-Симона открыли перед ней, идеалисткой, новые горизонты.