Мари д’Агу впервые встретила Ференца Листа на музыкальном вечере, во время подготовки хора к исполнению музыки Вебера. Это было в декабре 1832 года. Молодой человек, которому было двадцать один год, вошел в салон с небольшим опозданием; его «явление» очаровало Мари: высокий, стройный, с блестящими зелеными глазами, из которых лился свет на полное страданий лицо. С рассеянным и даже обеспокоенным видом он сел рядом с ней и завязал беседу. Их разговор не имел ничего общего с привычными ей банальностями, реплики подчас звучали провокационно, но всегда смягчались нежной улыбкой собеседника. Для того чтобы между ними завязались более глубокие отношения, потребовалось совсем немного времени. Мари, которую близкие считали скорее холодной, была очарована этим юным венгерским виртуозом с ангельской внешностью, который вскоре начал проводить много времени в ее обществе.
Ференц Лист был вундеркиндом; в 1820 году в возрасте девяти лет он исполнил концерт в Прессбурге (ныне Братислава) перед высшим светом; отец побуждал его к работе, он давал множество концертов и совсем юным встречался с крупнейшими музыкантами того времени, сам Бетховен его поддерживал; его успехи были блестящи; в четырнадцать лет он виртуозно импровизировал на фортепиано, совершил турне по Франции, выступал в Париже, позже — в Лондоне и Вене. Уже чувствовалось, что это будет незаурядная личность: экзальтированного, нервного подростка с хрупким здоровьем религиозная жизнь привлекала так же, как и музыка. Он читает Библию, Отцов-пустынников, Терезу Авильскую и хочет уйти в монастырь, несмотря на протесты отца; однако скоропостижная смерть последнего в 1827 году грубо разрушает его мечты: чтобы заработать себе на жизнь, он должен давать уроки музыки. Он завязывает идиллические мимолетные отношения; он много работает и замыкается в себе, поглощая книги французских писателей и совершенствуя технику игры на фортепиано. Но, как было и с юным Моцартом, с которым сравнивали Листа, публика постепенно начала его забывать.
Когда в 1830 году он вернулся во Францию, страну лихорадило. Перемешались все круги общества — политические, интеллектуальные, аристократические, промышленные. Ференц, очень востребованный, посещает салоны и участвует в многочисленных концертах. Жизнь бьет ключом: он играет в четыре руки с Шопеном, знакомится с Ламартином, Виньи, Гюго, в качестве свидетеля присутствует на свадьбе Берлиоза; самые счастливые моменты — пребывание в замке Круасси и длинные доверительные беседы на улице Бон с графиней д’Агу. Он откровенничает и признается, как мучительно желает примирить опьянение, зарождающееся славой, с аскетическими порывами. Мари слушает его. У них одинаковые литературные и артистические вкусы и полное интеллектуальное согласие, и с каждым днем они находят все больше сходства, не осмеливаясь признаться в чем-то большем. Когда же он решается пробормотать свои первые признания, она со смехом уходит от ответа, перепугавшись при мысли о последствиях страсти, которую ощущает. Когда у них нет возможности видеться, они пишут друг другу письма; она обнаруживает в себе чувство, близкое к религиозному, а он сидит у себя в спальне, сжавшись в комок, и упорно не отвечает на ее письма, не зная, как быть в этом безвыходном положении: «Я становлюсь все более непримиримым и невыносимым».
В апреле 1834 года Ференц отправляется в Бретань, нанести визит аббату де Ламенне, социальное христианство которого произвело на него большое впечатление, а также чтобы получше разобраться в себе. С дороги он пишет Мари письмо, в котором раскрывается: «Пожалей меня, о Боже! Вы знаете, что для меня теперь во всем свете существует лишь один взгляд, лишь одно лицо, лишь одна душа! Вы тоже пожалейте меня». Любовь стала тисками, раздавливающими его сердце. Он выбирает молчание.