Случилась еще одна беда, которая открыла дорогу их вытесненным чувствам. Малышка Луиза, старшая дочь Мари, в октябре заболела; ее состояние быстро ухудшается, и в декабре она умирает. Мари в отчаянии удаляется в Круасси: это отчаяние измученной матери, но также непонятой супруги, молодой женщины, которая чувствует себя опустошенной, высохшей, бесполезной. Она перестает есть и спать. Время от времени она берет себя в руки; в статье, которую она прочитала, по всей вероятности, в феврале 1835 года, она подчеркнула фразу, в которой рассмотрела свое право на жизнь: «Любовь — это не только возрождение, это неизбежный долг».
Весной 1835 года Мари снова в Париже, откуда Лист уехал, чтобы работать и чтобы побыть вдали от нее. Любовь, которую он чувствует, нашла убежище в мистической молитве. Встретились они лишь в мае в доме матери Ференца. В присутствии этой исхудавшей женщины, которую он не видел на протяжении многих недель, Лист выглядит сначала обеспокоенным, затем уверенным и, наконец, торжественным. Трепещущая Мари спрашивает его: «Что вы решили? Что вы мне скажете? Вы уезжаете?» Он сжимает ее в объятиях и произносит неотразимые слова: «Мы уезжаем! <…> Мы молоды, отважны, искренни и горды. Нам нужны большие ошибки и большая доблесть. Перед лицом Неба мы должны признаться в святости или фатальности нашей любви». Молодые романтики провозглашают свое право на жизнь: настоящая любовь может быть только святой или роковой. Несмотря на последнее вмешательство Ламенне, заклинавшего ее «не поддаваться дурманящей страсти», она объявляет мужу о своем решении расстаться с ним. Изгнанники найдут пристанище в Швейцарии.
2 июня Мари прибывает в Базель, Ференц присоединяется к ней 4-го. Соблюдая осторожность, они селятся в разных отелях: он на постоялом дворе «Лебедь», она — в гостинице «Три короля». Остается самый деликатный момент: предупредить мадам де Флавиньи, мать Мари, которая должна уладить дела во Франкфурте и приехала в Швейцарию с дочерью, ничего не зная о ее решении. Признание — пытка для обеих; каждое слово как гвоздь, забиваемый все глубже в материнское сердце, а палач — ее обожаемая дочь, которая порывает со своим прошлым и выбирает полную опасностей жизнь изгоя. 19 июня любовники начинают совместную жизнь на озере Валензее, оторванные от всех и счастливые. Став объектом всеобщего внимания, они дают всем урок свободы. Но медовый месяц заканчивается, и им надо реинтегрироваться в общество; в конце июля они поселяются в Женеве.
Жизнь вдвоем принесла много нового: характер Ференца многогранен — по собственному признанию, он наполовину священник, наполовину цыган: он все время думает о великодушии и благородстве души, но в то же время нервен, обеспокоен ответственностью, нетерпелив, самолюбив, иногда тщеславен и занят своей карьерой. Пока между ними не возникает ссор, лишь мелкие «незначительные» разногласия, как скажет она потом. Лист встретил на улице Пьера Вольфа, своего друга и бывшего ученика; тот привел его в женевскую библиотеку за книгами, которые помогут в издании его музыкальных сочинений. Вольф вводит его в свой круг, тем самым лишая Мари части драгоценного времени, которое Ференц мог бы провести с ней. Она ждет его в одиночестве, вынужденная сопротивляться эпистолярному натиску со стороны своего семейства, готового объявить ей войну, если она не вернется к прежней жизни и не загладит свою неприемлемую выходку. Каждое письмо из Франции вызывает у нее волнение и тревогу. Когда Ференц возвращается домой, он не замечает ее покрасневших глаз; она записывает в дневник полное ностальгии стихотворение «У меня есть друг, но у моей боли друга нет». Потом появляется Герман, пятнадцатилетний ученик, которого Лист тепло принимает; интимная домашняя обстановка отчасти нарушается. Лист смотрит на все как бы со стороны, ограничивается вопросами, хорошие ли новости сообщают из дома; ему явно не хочется беспокоиться по этому поводу. Он возвращается к блестящей концертной жизни и ее радостям, а Мари мечтает о том, чтобы он отошел от исполнительства и, занявшись сочинением музыки, стал великим композитором. Их мысли теперь кое в чем расходятся: «Я обнаружила, что в глубинах моего сердца есть место, куда Ференц не проникал».