В начале 1947 года Бовуар приглашают в Нью-Йорк читать лекции. Новый Свет удивляет и сразу же увлекает ее, любопытство Симоны ненасытно. Ее шарм, голубые глаза, скромность, ум, борьба за права женщин очень нравятся всем в университетских кругах, симпатия к ней растет. Она выражается ясно и просто и заводит друзей; она хочет увидеть все. Симоне предстоит провести полтора дня в Чикаго; ей дают координаты американского романиста Нельсона Олгрена, который сможет показать ей изнанку американской мечты, «американских неудачников»: Чикаго — это холодный, ветреный город, улицы которого пересекаются черным потолком надземного метро и линиями тряских трамваев, здесь нищета забывается за бутылкой виски под грустные джазовые мелодии; это бывшая столица преступного мира, это город рабочих и ужасного дна маргиналов-наркоманов. И совсем рядом в водах озера Мичиган отражаются шикарные небоскребы и тщательно подстриженные газоны. Понадобилось несколько неудачных попыток дозвониться и помощь телефонистки шикарного «Палмер-отеля», в котором она остановилась, прежде чем теплый голос наконец ответил. Нельсон Олгрен, занятый приготовлением ужина, вешал трубку, не понимая слишком сильного французского акцента собеседницы. Он предложил заехать за ней и совершить ночную прогулку по настоящему Чикаго.
Симона увидела, как в холл отеля вошел высокий блондин, довольно красивый, «типичный американец с как будто вырезанным из дерева лицом без выражения, который начал карьеру, путешествуя на товарных поездах… почти коммунист… очень приятный в общении, умный и человечный»: таково было ее первое впечатление, которым она тут же поделилась с Сартром в письме от 20 февраля 1947 года. Олгрен повел ее в самые неспокойные кварталы Чикаго, в какой-то гнусный дансинг, потом в «маленький негритянский клуб» и польский бар, где сидели пьяные болтуны. Поздно ночью, пишет Симона, «он посадил меня в такси, неловко и с очень серьезным видом поцеловал». Она в подробностях описывает все жесты своего кавалера; в следующем письме она не скрывает, что была «пьяна от гнева», когда назавтра консул устроил обед в «Альянс франсез»[66] в компании «ужасных старух», а потом еще и ужин как раз в те часы, которые она могла бы провести с Олгреном. Во второй половине дня официальный автомобиль отвозит ее на убогую улочку, к «жалкому домику», где живет романист. Они слоняются из бара в бар, пытаясь согреться. Олгрен очень внимателен; рассказывая о Чикаго, он поддерживает ее под руку, когда она идет по снежной корке. На этом эпистолярный рассказ завершается. В мемуарах Симона скажет больше: «Я не упомянула о заговорщическом духе, который сразу же возник между нами, ни о том, как мы были разочарованы, что не можем поужинать вместе… Перед отъездом на вокзал я ему позвонила; им пришлось вырывать у меня из рук телефонную трубку» («Сила обстоятельств»). В течение двух последующих месяцев, путешествуя по Америке, она думает о Нельсоне Олгрене и читает его книги.
Возвращение во Францию назначено на начало мая. Но в Нью-Йорке, незадолго до отъезда, Симона получает телеграмму от Сартра, который просит ее повременить. Сартр не скрывает, что Долорес все еще в Париже и останется там еще дней на десять. Потрясенная, нерешительная и ревнующая Симона звонит Олгрену, который предлагает ей вернуться в Чикаго; она соглашается. Но правильно ли она поступает? Олгрен несколько неуклюже ведет ее в какое-то грязное кафе, потом на бейсбольный матч, а потом провожает в отель! Все идет не так, как она хотела. Наконец торжественным вечером 10 мая 1947 года в джазовом баре он ее целует. Приключение начинается; будет ли это просто дорожный роман? Как только прошли первые моменты стеснения и усталости, долго молчавший Нельсон неожиданно признается, что речь идет о любви, а не только о дружбе. Они проводят в Чикаго три дня в полнейшем согласии, по ее словам, она испытала «восхищение от глубочайшего взаимопонимания» («Сила обстоятельств»).
Ей надо в Нью-Йорк, чтобы оттуда лететь во Францию. Нельсон ее сопровождает — впервые в жизни летит на самолете. В Нью-Йорке у нее еще много дел, но в пять часов любовники встретились у себя в отеле и «не расставались до самого утра». В объятиях Олгрена Симона превратилась в цветущую любимую женщину — Сартр не был виртуозом в любви. Нельсон нежен, добр, энергичен, иногда обидчив; он подарил ей серебряное кольцо в качестве обручального: он ее «муж», «единственный муж». Но она должна сказать ему правду: вся ее жизнь во Франции: «Он ничего не понял, но поверил мне» («Сила обстоятельств»). В самолете, который нес ее во Францию 17 мая, она «плакала нежными слезами любви».
66
«Альянс франсез» (