Королева еще ничего не знает о том, что замышляется. Узнав же, она оценивает опасность и обращается за помощью и поддержкой к племяннику, могущественному Карлу V, и доверяется легату Кампеджио. Екатерина замужем уже около двадцати лет, она знает жестокость и переменчивый нрав короля. Но на этот раз речь идет о ее чести. В Испании честь имеет абсолютную ценность, превышающую ценность жизни и тем более любви, которая вообще не принимается в расчет в подобной ситуации. Если ее брак будет признан недействительным, она, дочь Изабеллы Католички, окажется всего лишь конкубиной, ее дочь Мария — бастардом, ее замужество — инцестом! И этот позор ей придется нести до самой смерти.
Озадаченный папа Клемент VII тянет время. Он категорически отказывается сделать Уолси папским «вице-регентом», и решение, предложенное канцлером, в расчет не принимается; однако папа соглашается с идеей двух легатов, Уолси и старого кардинала Кампеджио, создать комиссию для изучения просьбы о разрешении на брак, выданном в 1503 году папой Юлием II. В глубине души папа против признания того разрешения недействительным: в самом деле, в противоречии с Книгой Левит, Второзаконие позволяет жениться на бездетной вдове брата — в точности таков казус Генриха VIII, и именно эта интерпретация принимается большинством теологов. К тому же, будучи прагматиком, он не желает гневать императора: французские войска стоят в Неаполе, и с момента разграбления Рима поддержка Карла V крайне важна для него. Но времена изменились: Реформация ползет по Европе, и сторонники признания королевского брака недействительным поговаривают, что раздосадованный Генрих может перейти в лютеранство; до этих пор отношения между папой и Англией были хорошими, но монархия католиков Тюдоров с их деликатными проблемами наследования престола должна оставаться сильной.
18 июня 1529 года под звуки фанфар с большой помпой в доминиканском монастыре Блэкфрайерс в Лондоне начинает заседания суд папских легатов, призванный разобраться в этом деле. Супруги вызваны в суд, Генрих VIII весь в нетерпении. Екатерина бесстрастна: непреклонность ее веры и гордость очевидны; она знает, что любима народом, и тайная страсть короля к шестипалой обольстительнице начинает вызывать скандал. Однако внутренне она сломлена и понимает, что соперница готова на все. Королевская чета сидит на троне, Генрих VIII первым берет слово. Потом Екатерина, встреченная овацией, бросается в ноги королю и начинает душераздирающую речь в свою защиту: «Сир, умоляю вас во имя любви, которая, возможно, была между нами, и во имя любви к Богу. Пусть мне воздастся справедливость. Будьте милосердны к бедной женщине, иностранке, родившейся за морями. <…> Я носила ваших детей, и не моя вина, если Бог захотел призвать их к себе <…> Бог свидетель, отдаваясь вам, я была девушкой. Опровергните это, если я вру <…> Вручаю свою судьбу Богу». Шекспир в подробностях описал эту сцену, воспользовавшись хрониками, опубликованными примерно в 1533 году и признанными достоверными.
Момент очень драматичный. Нетрудно догадаться, чего стоило гордой Екатерине Арагонской вынести на публику подробности своей интимной жизни. Затронута ее честь. Она требует, чтобы ее дело рассматривалось в Риме непредвзятыми судьями. Пока ей не предоставят этого права, она будет хранить молчание. Она поднимается, делает глубокий реверанс и удаляется из зала. Суд ошеломлен. Напрасно ее просят вернуться, она не изменит своей тактики. Когда шок прошел, свидетели со стороны короля начали давать показания. Генрих VIII занял вызывающую позицию: он сознает свою ответственность перед династией и в ее интересах желает иметь сына. Он лицемерно ссылается на Закон Божий: запрет Книги Левит подпадает под право помазанника Божьего, и в этом случае папа не может употребить свою власть, таким образом, булла папы Юлия II не имеет силы; с другой стороны, разрешение на его брак сомнительно ввиду того, что в 1503 году ему было всего двенадцать лет. Король не моргнув глазом вычеркивает двадцать лет совместной жизни. Если в 1510 году его сомнения были в какой-то мере искренними, то теперь он полон цинизма; реакция разозленной любовницы, которой он пишет нежные, ободряющие письма, волнует его сильнее, чем гнев Божий. И коль скоро Карл V разорвал союз с ним, его брак с Екатериной больше не оправдан с точки зрения дипломатии.