Против лицемерия нравов и светских скандалов восстают альковы, где царствуют женщины. После Фронды в словесные баталии проникают тонкости любовной психологии. Жеманницам хочется «дебрутализировать любовь» и добиться свободы, которой постоянно угрожает сила эмоций, в том числе их собственные желания; с этой целью они изобретают препятствия или испытания. Их мишенями становится неволя супружеской любви и цинизм мужчин. В своем длинном романе с ключом[23] «Жеманница, или Альковная тайна» (1658) аббат де Пюр описывает некоторые идеи, выдвинутые жеманницами для борьбы с порабощением женщин. Самые отважные предлагают «арендный» брак: каждый год его можно будет продлевать: «Если ожидание окажется обмануто ошибочными чувствами, пресыщенностью или странностью вкуса, по истечении года никто никого не принуждает, оба возвращают друг другу данные обещания и, получив свободу, могут искать счастья где-нибудь в другом, более приятном месте». Арисия считает нужным ограничить длительность брака рождением первого ребенка, Софронисбея предлагает пробный брак, с запасом времени на то, чтобы понравиться друг другу или же расстаться друзьями при первых признаках охлаждения отношений. Подобные оговоренные заранее расставания помогут браку стать безвредной связью без последствий.
У жеманниц есть своя любовная этика. Они не впускают в свои альковы ни ложных скромников, ни вольнодумцев, ни кокеток; они требуют, чтобы женщины имели возможность приобретать знания, которые помогут им избежать любовных страданий. Их цель — это любовь чистая, над которой не властно время. Мадемуазель де Скюдери хочет удержать любовника, не теряя при этом независимости. «Карта Страны Нежности», которую она вставила в роман «Клелия» (1653), предлагает, чтобы узы не разрывались, принять новую манеру любить, невозможную без воспитания чувств как мужчин, так и женщин. Ее требования не имеют границ: «Я хочу любовника, а не мужа, любовника, который, довольствуясь обладанием моим сердцем, будет любить меня до самой смерти» («Кир Великий»[24]). Сексуальность не отрицается, но «интимные знаки любви» раздаются в тайне и в молчании. Жеманница хочет быть любимой «душой и телом»; в противном случае «любовь скоро обернется безразличием, а безразличие — ненавистью и презрением», и дело кончится разрывом; жеманнице нужна любовь серьезная, галантная и уважительная.
Их противники-мужчины немедленно увидели в воле жеманниц к независимости прямую дорогу к разврату и атеизму, опасность для семьи, угрозу мужественности, а также стратегические планы на отказ мужчинам в сексе. Домыслы? Представительницы прециозной литературы в массе своей имеют буржуазное происхождение и, не выделяясь чем-то особенным по рождению, гордятся своей речью и образованием, как другие — фамильным гербом; они мечтают создать контракт между полами на основе искренности, стоит только лучшим из них добиться торжества нравственной добродетели. При этом, желая изменить мир, они не смогли избежать кривляния и наигранного, неестественного языка, что их дискредитировало, а некоторых сделало смешными.
Героическую и рыцарскую модель сменяет образ искушенной разочарованности в любовных неудачах. Эрос — это не какой-то галантный пакт, возникший в разреженном воздухе салонов; иррациональный, по словам Лабрюйера[25], он «рождается внезапно, без размышлений, благодаря темпераменту или слабости», и «люди не в большей мере в состоянии продолжать любить, чем были в состоянии не любить». Жизненный опыт и литературное творчество женщин в XVII веке отмечают крах старого придворного идеала: женский роман показывает развитие человеческих страстей вплоть до развязки. Ведя домашний образ жизни и не имея других приключений, кроме любви, соблюдая все правила благопристойности, они с блеском исследуют неизвестные глубины своей души. Лабрюйер отмечает их особенную чувствительность: «Мужчина устраивает сцену разлюбившей его женщине; безутешная покинутая женщина ведет себя тише».
Любовь именно такова, какой ее считают, — она опасна. В последней трети XVII века появляются две категории критиков, которые лишают любовь ее магической власти: одни — при помощи насмешки, другие — отрицанием. Мадам де Вильдье, чтобы разрушить иллюзии, в своих произведениях пародирует героическую любовь; мадам де Лафайет, сохраняя наследие деликатной прециозности в виде кодов благопристойности, показывает любовный крах. Обе они знают, что любовь кончается плохо, при этом первая выбирает не принимать ее всерьез и смеяться над ней, вторая предпочитает вовсе отказаться от любви из боязни ее яда.
23
Романы с ключом — романы, популярные в Испании и Франции в XVI–XVII веках: в условных персонажах этих романов были зашифрованы реальные лица, как правило придворные. «Ключом» называлось приложение к роману — список с расшифровкой действующих лиц. В XX веке жанр пережил новое рождение. —
24
«Кир Великий» — роман с ключом Жоржа и Мадлен де Скюдери, написанный и опубликованный между 1649 и 1653 годами. Это самый длинный из романов, когда-либо написанных по-французски (13 095 страниц и 2 100 000 слов в оригинальном издании). Роман никогда не переиздавался по причине своего немыслимого объема. Образы некоторых персонажей навеяны романтическим миром Фронды. —