Тем временем заточение наводит ужас на Сидонию. В тюрьме, на грани потери состояния, она словно птица в клетке, а процесс все длится и длится. Ее может спасти лишь побег. Благодаря помощи преданной горничной Франсуазы созревает план: Сидония переодевается в платье Франсуазы, которая занимает ее место, и, симулируя сильную зубную боль, замотав голову платком, завязанным под подбородком, без проблем покидает Консьержери. Ее исчезновение обнаруживают лишь семь часов спустя, около двух часов дня. Она скрывается в местечке Гре, во Франш-Конте, потом в Дижоне у одной из родственниц. Муж тут же отправляет за ней всадников, она снова бежит, сначала в Авиньон, потом в Англию, где встречает свою подругу мадам Мазарини.
Суд тем временем не может решить, чью сторону выбрать. 17 июня 1673 года выносится заочное решение, зачитанное Ламуаньоном. Ростену наказание смягчено: он больше не приговаривается к смерти, но изгоняется из провинций Анжу и Мэн, судебные издержки с него снимаются. Что же касается Сидонии, то ее заточение подтверждается, а по окончании его, через два года, «вышеназванная Ленонкур примет постриг, облачится в монашеские одежды и останется в монастыре до конца своих дней». Ее наследство и супружеская доля общей «суммой в сто тысяч ливров переходят в собственность сеньора де Шампле, а что касается остального имущества вышеназванной Ленонкур, то Шампле будет пользоваться ими только до конца жизни». Курсель не удовлетворен заочным приговором и жаждет наказания супруги.
Но Сидония по-прежнему скрывается, постоянно ищет себе компаньона для удовольствий и неуловимую любовь: любовь, расставания, новая любовь — так проходят год за годом. Франсуа Брюлар дю Буле, ее новый любовник, — светский человек, капитан орлеанского полка; он отдает «самому чарующему созданию в мире» всю свою нежность и обожание: «Видеть ее и обожать — это одно и то же», — говорила мадам де Севинье. Однако, зная ее «легкую натуру», он не совсем потерял голову от ее прелести. Их связь, начавшаяся, по всей вероятности, в 1674 году, держится в тайне по крайней мере в течение года. Сидонии удается инкогнито пробраться в Париж в 1675 году и воссоединиться с любовником; из осторожности по возвращении она живет в семейном замке Люзини в окрестностях Осона, в Бургундии. Полагая, что ее безопасность под угрозой, дю Буле увозит ее в Женеву, поселяет в гостинице «Три короля» и приходит к ней в свободное от службы время. Но даже в Женеве Сидония находится не в полной безопасности, потому что, как она пишет, «представители местной власти не мешают ловить беглых преступников».
Сидония влюблена, сгорает от нетерпения, постоянно начеку. В Женеве ей скучно, несмотря на то что там нашелся еще один обожатель — Грегорио Лети и что ее изящество, манера разговаривать, ее красота соблазняют большинство мужчин, вплоть до самых рьяных кальвинистов: «Это все очень хорошие люди; но мне с ними до смерти скучно». Охота на птиц по снегу, беседы с подругой, какой бы прелестной она ни была, ожидание любовника — все это не делает жизнь полной; головные боли и боли в желудке укладывают ее в постель; она плохо спит и в письмах к дю Буле признается, что у нее часто бывает плохое настроение, иногда накатывают приступы гнева и сильная грусть. Судьба мадам Мазарини, ее подруги по несчастью в монастыре, заставляет Сидонию задуматься: ее преследует муж, у нее нет никакого пристанища, принцесса Савойская не желает оказывать покровительство женщине, находящейся в ссоре с мужем. За ней ходят по пятам двадцать мужчин, беседующих с ней о музыке и охоте, и она побеждает невзгоды «приступами безумия»; но это «несчастье, когда тебя отовсюду выгоняют!..». Сидония страдает в изгнании, страдает от своего невыгодного положения: она живет под вымышленным именем мадам де Болье и с горечью признает, что коль скоро никто не подозревает о ее подлинном имени, то это потому, что у нее «нет того величия в лице, о котором ей когда-то говорили, и ей с легкостью удается скрыть свое благородное происхождение». Балованное дитя салонов, она потеряла былую пылкость: ей не удается скрыть унижение и желание плакаться.
Пока длится их связь, дю Буле остается великодушным и внимательным кавалером. У него тоже случаются приступы гнева, и за неимением писем, которые он писал любовнице, мы не знаем, что стало причиной разрыва. Чья в нем вина? После их расставания он стремится собрать письма Сидонии — до такой степени его восхищает ее ум; по его словам, это будет способ ее реабилитировать и вернуть ей «уважение порядочных людей, которых она отвратила от себя своим поведением». Может быть, он хочет прогнать грусть, вызванную беспутной жизнью, за которую чувствует себя в какой-то мере ответственным. Что же касается писем Сидонии — их двадцать, — стиль их изящен, они написаны свободно, порой забавно и всегда легко. Главное — Сидония в них всегда очень искренна и не скрывает недостатков собственного характера. Подчас она предстает «в дерьме, в безвестности, без друга, без семьи», иногда боящейся самой себя: «Какие только жестокие мысли не приходили мне в голову», а иногда она кажется себе лучшей из людей: «У меня доброе сердце и прекрасная душа».