С расцветом сентиментальности принуждений в браке становится меньше, однако до Руссо невозможно еще говорить о браке по любви. Жан-Луи Фландрен находит лишь шесть упоминаний о супружеской любви в тридцати двух тысячах работ, зарегистрированных администрацией Librairie в промежутке между 1723 и 1789 годами (см.: Familles: parente, maison, sexualite dans l’ancienne France, 1999); речь идет не о любви, а скорее о привязанности или склонности; имеется в виду нечто среднее между соответствием друг другу, нежностью, уважением и признательностью. Фундаментальная роль брака по-прежнему заключается в том, чтобы упрочить дом; защита материальных интересов исключает вспышки страсти. Впрочем, многие родители пытаются сделать так, чтобы их отпрыски заключали гармоничные браки, — духовники напоминают скупым и властным отцам, что «женить сыновей и выдавать замуж дочерей против их воли — тяжкий грех»; молодежь располагает относительной свободой, до тех пор пока ее поведение не ставит под угрозу потомство. Буржуазные и крестьянские семьи стремятся к благополучию, супруги эмоционально привязаны друг к другу. Даже в либертинской среде встречаются верные счастливые пары, дающие пример супружеского согласия, например маркиз и маркиза де Бомбель или барон и баронесса Шембер. Барон не выносит расставания с женой, даже кратковременного: «Мне тебя не хватает, потому что ты — мое все», — пишет он ей (1773).
Несмотря на то что нравы постепенно менялись, репутация у брака была не очень хорошая, потому что «кто же захочет жениться, если разрешено сожительство вне брака?» — вопрошает Монтескье. В высших сферах, где брак рассматривается как дружеская сделка, адюльтер — весьма распространенное явление; в Париже модные пары чувствуют себя обязанными жить врозь, ревность считается проявлением дурного вкуса, и никто не скрывает внебрачных союзов. Мадам Дюдеффан констатирует с некоторым презрением: «В простонародных семьях еще встречаются взаимная привязанность и верность, а в высшем обществе я не могу привести ни одного подобного примера». Возможно, она пытается таким образом защититься: ее измученный супруг, господин Дюдеффан, предпочел покинуть семейный дом и никогда больше туда не возвращаться, отделившись от жены официально. В своем «Историческом и критическом словаре» Пьер Бейль отмечает, что адюльтер в городской среде стал общим местом: «Если бы всеми этими безобразиями занимались представители юстиции, адвокаты и прокуроры стали бы самыми богатыми людьми в королевстве».
Либерализация нравов? Распущенность? Полюбовное расставание? Несмотря на недовольство Церкви, прошения о раздельном проживании по взаимному согласию, поданные нотариусам, удовлетворяются достаточно легко, при условии, что это раздельное проживание будет временным. Обращение к органам правосудия с целью получить право на раздельное проживание имеет место все чаще; исследования по регионам — например, Алена Лоттена (север Франции, XVII и XVIII века) или Жан-Пьера Гюттона (провинции Лионне и Божоле, XVIII век) — показывают, что, как правило, решения выносятся в пользу раздельного проживания (без права повторной женитьбы или замужества, потому что разводов не существует), что подобные прошения чаще подают женщины, на протяжении долгого времени занимавшие «более низкое с юридической точки зрения положение», и что отныне это касается всех социальных слоев. Например, в епархиальном округе Камбре, который по историческим причинам зависел от канонического права, две трети прошений были поданы женщинами, многие из которых имели среднее или низкое происхождение. Ходатайства касались измены или жестокого отношения со стороны мужа, и решения суда оказались в пользу жен: с 1710 по 1791 год из четырехсот шестнадцати приговоров триста сорок пять давали право на раздельное проживание. То же самое видим в Лионне: прошения часто исходят от женщин, им удается добиться возвращения приданого и прочих прав, «треть прошений подается в первые пять лет супружества». Мотивы всегда одни и те же: импотенция, измена, финансовая несостоятельность, скупость, разврат… Болезнь, даже заразная, не является поводом для раздельного проживания, хотя некоторые суды делают исключение для венерических заболеваний и психических расстройств. В «Кратком перечне знаменитых дел» (Abrege des causes celebres) рассказывается о некоторых необычных расставаниях, например, приводится история одного ремесленника, который, устав от семейных ссор, после четырех лет неудачного брака решил тайком уйти от жены. Он отправился в Германию и устроился там лакеем к одному барону, потом научился отливать колокола и отсутствовал в течение сорока лет. Его супруга подделала свидетельство о смерти, чтобы иметь возможность повторно выйти замуж: в отсутствие удостоверений личности и идентификации по изображению случаи двоеженства (или двоемужества) не были редкостью.