Написанные ею слова умеренны, но подоплека весьма хлесткая: хватило бы шевалье де Менилю мужества! Мадемуазель Делоне без всякой радости возвращается к работе у герцогини Мэнской. Вежливые излияния окончены, рабство начинается снова, и Роза с меньшим терпением, чем раньше, переносит капризы хозяйки. Конечно, в обществе принцев и ученых она находит некоторое вознаграждение за свою преданность; один из них, недавно овдовевший Дасье, знаменитый латинист, воспылал к ней страстью и предложил руку и сердце, дав оценить солидность своего положения и глубину чувств. Однако тут же вмешалась эгоистка герцогиня Мэнская и заявила, что отказывается расставаться со своей незаменимой «горничной». Роза отступила, и тем все и кончилось. У нее в душе давняя глубокая рана, сделавшая ее одновременно проницательной и аскетичной. По правде говоря, ее любовные чувства никуда не делись, они скрытым образом действуют в ущерб ее интересам: «Было бы неприятно, если бы мой муж испытывал ко мне чувства, на которые я не могла бы ответить». Она долго еще будет сожалеть о том, что не приняла ухаживания этого милого Дасье, который дал бы ей «отдых и свободу».
Ветреный шевалье де Мениль возвращается из путешествия. Их новые встречи становятся все более вялыми: «Тот малый долг, который он мне возвращал, был ему так в тягость, что я умоляла его не мучиться, а он не сопротивлялся». Мениль сетует, что письма Розы стали очень краткими, и просит не лишать его ее дружбы; она сухо отвечает, что речи, как и ручейки, пересыхают, когда их ничто не подпитывает. Иногда судьба их сводит. Общество болтливо, и Роза быстро узнает, что шевалье приютил у себя дальнюю родственницу из Анжу и что о его новой страсти всем известно. Но ему кажется дурным вкусом знакомить избранницу с той, которую он отверг. Роза явно с некоторым удовольствием пишет несколько строк о своей счастливой сопернице: «Она написала мне, пригласила на обед… Я приняла приглашение, видела ее: она высокая и хорошо сложена, вовсе не красавица и совсем не хорошенькая, ум и манеры провинциалки; у других о ней такое же мнение. Самым большим моим утешением было узнать, на чем держалась моя привязанность, которой я придавала такое значение, и теперь я думала только о том, чтобы стереть это грустное воспоминание». Переставая ждать, человек начинает излечиваться.
Роза не скрывает, что переживала тогда период ужасающей депрессии. Мезонруж, ее верный друг, с которым она в какой-то момент хотела связать свою жизнь, умер от тоски, когда она покинула Бастилию. Она была потрясена этой смертью, вплоть до полного отвращения к жизни и ненависти к свету. В сердце у нее пустота, разум ни на что не способен. Отныне она будет душить в зачатке все, что напомнит чувство любви, «ужас новой страсти». «Мемуары», которые она писала, — изящные, сухие и правдивые, — несколько смягчили ее огорчение. Герцогиня Мэнская, заболев, наконец признала ее достоинства и уверила ее в своем доверии и дружеских чувствах; однако ее дружба еще страшнее безразличия! И тем не менее именно герцогиня при посредничестве приятельницы познакомила ее с бароном де Стаалем, капитаном полка швейцарских гвардейцев. Встреча как будто прошла удачно: «Я ему понравилась больше, чем можно было на то надеяться», — пишет она не без кокетства. Этим браком по расчету в возрасте пятидесяти лет «Мемуары» заканчиваются. Роза де Стааль-Делоне обрела если не любовь, то, по крайней мере, свободу.
ДЖЕЙМС БОСУЭЛЛ СТРАСТИ ЛИБЕРТИНА
Любовь — это подлинная лихорадка ума.
Если по возвращении она будет проявлять прежнюю холодность, это означает, что она меня недостойна. Я не буду с ней ссориться — не в ее силах справиться со своими недостатками. Но я разорву сковывающие меня колдовские цепи.
Джеймс Босуэлл мог бы быть героем непристойного английского романа XVIII века. Любовь для него — это глинтвейн, которым он упивается. Переходя от страсти к страсти, он не может противостоять искушениям, клянется, что девица, которую он только что встретил на улице, — это любовь всей его жизни, вступает с ней в связь, охладевает, расстается с ней назавтра или три месяца спустя, мирится, снова расстается, впадает в запой, а потом с улыбкой уступает новому влечению.