Они познакомились двумя годами ранее на приеме у откупщика Вателе и полюбили друг друга. Жак-Антуан де Гибер, полковник королевской армии, в то время был очень популярен в свете, все им любовались. Он написал «Исследование об общей тактике» (Essai de tactique generale), обошедшее весь Париж; Вольтер, которого он посетил в Ферне, интересуется его «гениальной работой», хотя и осуждает то, что «мужчинам почему-то постоянно необходимо убивать друг друга». Гиберу едва исполнилось тридцать лет, и его военное прошлое блестяще. Он не красавец, но крепкого сложения, у него изящные манеры и величественная осанка, в которой тонкие психологи могли бы усмотреть некоторое фатовство. Главный его талант — красноречие. Его теплые и нежные речи соблазняют, женщины обожают его, убежденные в его достоинствах. «Он мне нравится», — сдержанно пишет Жюли. Единственное «но»: порой кажется, что страсти, которые он вызывает, освобождают его от необходимости быть внимательным и обходительным, чего представительницы слабого пола ждут от галантного мужчины.
Что касается Жюли де Леспинас, то ее образ более сложен. Она была «без имени, без денег, без красоты», напишет позже Сент-Бёв, восхищавшийся при этом феноменальным успехом ее салона. В самом деле, Жюли высокая и худая, «как лошадь, везущая карету», писала о ней герцогиня де Дюра, граф де Гибер говорил, что она «вовсе не красавица»; ее живое и не лишенное шарма лицо было испорчено оспой, и в 1774 году ей уже сорок, но едва она оживляется и начинает говорить, она становится способна наэлектризовать самых апатичных: веселая или задумчивая, горячая или нежная, оригинальная и увлеченная, она оказывается в центре любого разговора благодаря искренности суждений и точности мыслей; она естественна, она «настоящая во всем». Конечно, она не может подавать гостям роскошные блюда, но все спешат в ее скромный дом «с деревянной лестницей» на улице Сен-Доминик, в ста метрах от монастыря Сен-Жозеф, где живет маркиза Дюдеффан, которая в течение десяти лет была ее покровительницей и с которой они теперь в ссоре. Завсегдатаями ее салона с красными шторами были Даламбер, Тюрго, Мармонтель, Кондорсе, энциклопедисты. Влюбленный в нее Даламбер снял квартиру в том же доме, и их отношения «без задней мысли», как говорит Руссо, являют собой пример нежной, если не сказать мирной, дружбы.
На воспитание чувств Жюли наложило отпечаток ее детство; к страданиям ей не привыкать. Она незаконнорожденная дочь мадам д’Альбон, а имя ее отца долго оставалось неизвестным. Сегодня мы знаем, что ее биологическим отцом был брат мадам Дюдеффан, граф де Виши, таким образом, Жюли — племянница маркизы, что объясняет, почему она увезла девушку в Париж и сделала своей компаньонкой. Статус незаконнорожденного ребенка давил на нее на протяжении всей юности: ее мать, вдова, заботилась о ней, беспокоилась о ее будущем и подумывала отправить девочку в монастырь. Когда мать умерла, дочери еще не было шестнадцати лет. Граф и графиня де Виши предлагают ей поселиться в имении Шампрон и заниматься их детьми: она попадает в двусмысленное, подчиненное и часто унизительное положение, ей постоянно напоминают о пятне на ее происхождении; ей кажется, что с нее живьем содрали кожу: «Детство у меня было неспокойным: слишком уж сильно испытывали мою чувствительность. Мне были знакомы страх и ужас еще до того, как я научилась думать и рассуждать» (из письма Кондорсе). Ее как бы подготовили к тому, чтобы быть несчастливой, но она скрывает свои раны и ожесточенность и изо всех сил пытается обуздать свою страстную натуру, смиряясь с куцей жизнью, которую ей навязывают.
В 1754 году мадам Дюдеффан берет девушку с собой в монастырь Сен-Жозеф, где в ее распоряжении просторные апартаменты, — Жюли носит тогда фамилию Леспинас, которую ее мать, мадам д’Альбон, сообщила нотариусу. Если верить письмам, найденным в 1820 году, она могла знать тайну своего рождения. Ее способности произвели впечатление на полуслепую мадам Дюдеффан; в доме у своей покровительницы девушка встречает блестящее общество и быстро очаровывает всю компанию. Видимо, очарования у нее слишком много, потому что друзья мадам Дюдеффан, прежде чем ближе к вечеру появиться у нее, заводят привычку подниматься в маленькую комнатку Жюли, где их встречают одновременно молодость и грация, теплота и живость. Мадам Дюдеффан узнает об этом; она возмущена подобными «предварительными вечерними встречами»; наступает немедленный, жестокий и бесповоротный разрыв. В 1764 году Жюли покидает монастырь Сен-Жозеф; благодаря щедрости некоторых друзей она имеет возможность поселиться в ста метрах оттуда; она уводит с собой часть гостей мадам Дюдеффан, начиная с Даламбера, своего верного рыцаря. Ее гостиная за короткий срок становится блестящим салоном, где собираются философы и энциклопедисты и где нет светской мишуры, праздных и испорченных людей, этих «ледяных душ», которым «ничто не нравится»; у Жюли есть вкус к идеям, не столько к природе и пейзажам, окрашенным в цвета ее меланхолии; гости ценят кругозор и интеллект хозяйки салона.